Мастерство актера и режиссера

На одной из репетиций, в тот момент, когда артист неубедительно, формально произносил монолог о политических событиях того времени, я остановил его и спросил:

— Вот вы только что произнесли слово "кадет". Что означает это слово?

— Кадет — это член так называемой кадетской партии, — коротко, но вполне правильно ответил исполнитель.

— Очень хорошо! А что такое кадетская партия?

Актер правильно и уже более подробно ответил и на этот вопрос:

— Кадетской партией называлась партия, защищавшая интересы крупных капиталистов и помещиков и наряду с другими буржуазными партиями возглавившая силы контрреволюции в борьбе с Советской властью. Бытовое название ее членов — "кадеты" — произошло от первых букв ее официального наименования: "конституционно-демократическая партия".

— Отлично! А не расскажете ли вы подробнее о каких-нибудь людях, входивших в эту партию? Что они собой представляли? Какими чертами были наделены? Как говорили? Как выглядели? Как одевались?

Актер долго молчал, потом произнес:

— Право, не знаю.

— Может быть, вы знаете кого-нибудь из членов этой партии? Назовите хоть одного.

— Милюков, — неуверенно произнес актер.

— Что же он собой представлял?

— Он был лидером кадетской партии.

— Правильно. А что еще вы знаете о Милюкове?

— Больше ничего не знаю, — откровенно признался актер.

Разговор этот происходил в 1933 году. Актер был сравнительно молодой, в период революции он был еще ребенком и, следовательно, никакого личного опыта в области политической жизни того времени иметь не мог. Сознавая это, он постарался, как умел, подготовить себя по книгам. В частности, он безукоризненно усвоил формулу, раскрывающую сущность кадетской партии. Но разве этого достаточно? Разве только такое знание нужно художнику?

Я это почувствовал тогда с особенной остротой, потому что я-то как раз очень хорошо знал, что такое кадетская партия. И слово "кадет" не было для меня голой политической абстракцией. За ним открывалось для меня множество самых разнообразных жизненных впечатлений: людей, характеров, отношений, поступков, суждений, ораторских приемов, всевозможных человеческих лиц — бородатых, усатых, бритых, лысых, различных человеческих фигур — высоких, маленьких, толстых, худощавых, в сюртуках, пиджаках, визитках, с самыми разнообразными повадками, привычками, манерами.

Когда при мне произносится слово "кадет", все это как на экране проплывает в моем воображении. Вместе с тем во всем этом я всегда также ощущаю нечто общее,

такое, что присутствует в различной степени в каждом из этих впечатлений и объединяет их в одно целое, сообщает этому многообразию то единство, которое и обозначается для меня словом "кадет". Определить словами это "общее" очень трудно. Однако попытаюсь.

Внешняя интеллигентность, некоторая важность от сознания своей "духовности", интеллектуальности, благопристойность, кажущееся благородство. Сознание собственного достоинства, переходящее у многих в самовлюбленность. Склонность к патетике в сочетании с благородной простотой, этакая искусственная естественность. И часто за всем этим эгоизм, своекорыстие, а иногда и жестокость. В существе своем — лицемерие, позерство, моральное и политическое ханжество.

Таковы человеческие черты и качества, которыми определяется для меня то типическое, что заключено в слове "кадет".

В данном случае это типическое жило в моем сознании во множестве индивидуально-неповторимых фактов. Я думаю, что именно таким и должно быть знание жизни, необходимое художнику. Ведь индивидуальное и типическое, частное и общее — это вовсе не антагонистические противоположности. В действительной жизни они находятся в состоянии единства и взаимопроникновения. В любом акте своего поведения, в любом поступке человек проявляет себя одновременно и как единственная, индивидуально-неповторимая личность, и как представитель определенной общественной среды. В каждой индивидуальности есть типическое. И оно проявляет себя не иначе, как через индивидуальное. Своеобразие, оригинальность, неповторимость не только уживаются с общезначимым и типическим, но являются необходимым условием проявления этих качеств. Чем ярче индивидуальность, тем сильнее в ней проявляются и типические черты.

Разумеется, познания актера, о которых мы говорили, были недостаточными применительно не только к слову "кадет", но и к целому ряду понятий, связанных с политической обстановкой и бытом того времени. Поэтому слова роли оставались для него чужими, мертвыми, не наполнялись конкретным содержанием, не будили ассоциаций, не вызывали чувственных представлений, не рождали эмоций.