Мастодония

Что такое «счастлив»? Притворяется, что не знает, но все он знает. Однажды он был счастлив, волновался, благоговел – в день призыва в галактическую штаб-квартиру, когда он присоединился к элитному отряду, легенде в тех уголках звездной системы, что относятся к великой конфедерации.

Не задавая вопросов, не спрашивая, как такое может быть, я гулял с ним по фантастическому городу, разинувший рот пентюх с захолустной планеты, удивляясь не тому, что я вижу, но самому факту, что я гуляю по этому городу. А потом отправился с Чеширом на другие планеты, но видел их лишь мельком, ненадолго погружаясь в прошлое, видел чудеса, от которых екало сердце, бегло взглядывал на беды, от которых душа утопала в печали, глодал тайны, как пес гложет древнюю кость, лихорадочно впитывал особенности наук и культур, выходящих за пределы моего разумения.

Потом все исчезло, и я снова был в роще диких яблонь, лицом к лицу с Чеширом, изумленный до глубин своего существа и потерявший счет времени.

– А Хирам? – спросил я. – Хирам тоже?..

– Нет, – сказал Чешир. – Хирам не понял.

Ну да, конечно. Хирам не сумел бы понять. Помню, он жаловался, что в его разговорах с Чеширом много непонятного.

– Никто не понял, – добавил Чешир. – Никто, кроме тебя.

– Но и мне это сложно, – ответил я. – И я понимаю далеко не все.

– Ты понимаешь больше, чем тебе кажется.

– Я вернусь, – пообещал я, – и мы поговорим снова.

Поднялся на холм, но дома никого не оказалось. Может, пока я беседовал с Чеширом, вернулась последняя экспедиция? Я не думал об этом, когда уходил, – знал, что непременно услышу гул автомобильных моторов, – но на время разговора с Чеширом отключился от внешнего мира. Поэтому спустился ко входу на дорогу номер один, но следов не увидел. Значит, экспедиция запаздывает уже на два дня. Если не вернутся завтра, сказал себе я, нам с Беном надо будет съездить и разобраться, что к чему. Не то чтобы я волновался (Перси Эспинуолл произвел на меня впечатление человека весьма компетентного), но чувствовал себя неуютно.

Вернулся, сел на ступеньки. Из-под дома выбрался Бублик, залез на крыльцо и прижался ко мне, почти как в старые времена, до приезда Райлы и всей этой катавасии с путешествиями во времени.

От нашего с Чеширом разговора я сперва оторопел, но теперь пришел в себя и задумался. Во время беседы казалось, что все это в порядке вещей, ничего удивительного, именно этого и следовало ожидать; теперь же, прокручивая в голове недавние события, я чувствовал, как по спине бегут ледяные паучьи лапки, и, хотя в точности знал, что случилось, во мне вздыбилась волна отрицания – извечная человеческая привычка говорить, что ничего не было, пока не убедишь себя, что и в самом деле ничего не было.

Несмотря на рефлекторное отрицание, я, черт возьми, прекрасно знал, что случилось, и сидел на ступеньках, пытаясь уложить все в голове, но не успел, поскольку на холм взобрался внедорожник: за рулем Райла, рядом с ней Хирам.

Не успела машина остановиться, как Хирам выскочил из нее и побежал к Бублику. Мне ни слова не сказал; сомневаюсь даже, что он заметил меня. Бублик спрыгнул со ступенек, Хирам упал на колени, заключил пса в объятия, и тот, поскуливая от счастья, облизал ему лицо.

Райла бросилась ко мне, повисла у меня на шее, и нас стало четверо: Хирам обнимался с Бубликом, а Райла со мной.

– Хорошо ведь, что он вернулся? – спросила она. – В больнице сказали, что готовы его выписать, но ему нельзя перенапрягаться, пока не наберется сил. Он очень ослаб. Так что никакой работы, а еще…

– Ничего страшного, – сказал я. – Не припомню, чтобы наш Хирам мешки ворочал.

– …а еще ежедневный моцион, – продолжила Райла. – Лучше всего прогулки плюс высокобелковая диета и какое-то лекарство. Хираму оно не нравится. Говорит, на вкус таблетки очень противные, но обещал принимать, если его выпишут. Эйза, ты бы видел наш будущий дом! Чертежей пока нет, но могу набросать эскиз. Полностью из булыжника, камины почти в каждой комнате, и очень много стекла: целые стены из термостекла, чтобы можно было разглядывать этот мир, будто мы не в доме, а снаружи, во дворе. Еще патио с жаровней, тоже каменной, под стать дому, и каменный дымоход, и бассейн, если тебе, конечно, захочется бассейн. Мне, наверное, захочется. Наполним его речной водой, она ужасно холодная, но подрядчик сказал, что за пару дней прогреется на солнышке, а еще…

Я смотрел, как Хирам с Бубликом идут вниз по склону. Окликнул их, но они то ли не слышали, то ли не обратили внимания на мой зов, поэтому я припустил вдогонку.

Поймал Хирама за плечо и развернул к себе:

– Куда это ты собрался? Райла сказала, тебе нельзя перенапрягаться.

– Мистер Стил, – рассудительно ответил Хирам, – мне надо проведать Стоячего, а то он не знает, что я вернулся.

– Не сегодня, – сказал я. – Может, завтра. Возьмем машину и попробуем его отыскать.

И я, невзирая на протесты Хирама, препроводил их с Бубликом обратно к дому.

– Ну а ты чем занимался? – спросила Райла.

– Разговаривал с Чеширом.

– И что, у вас были темы для разговора? – весело рассмеялась она.

– Предостаточно, – кивнул я.