Мат гроссмейстеру

— То-то победа мне показалась такой легкой, — Винсент вздохнул и неожиданно сочувственно покачал головой, — Бедняга. Как же можно настолько ненавидеть кого-то — тем более, нас! — чтобы положить себя всего на алтарь мести, чтобы рискнуть всем… В последнем бою против нас он был много слабее, чем прежде, и виноват в этом был только сам. Ничего… Там, куда я его отправлю, ему будет хорошо.

Он подошел к кровати, на которой лежал смертельно бледный, но уже уверенно дышащий Чеслав и, присев у ее изголовья, коснулся пальцами висков оборотня. На колени мужчине вспрыгнула песочно-рыжая кошка и, мигнув зелеными глазами, удобно улеглась, косясь на «подоопытного». Винсент сосредоточился и сам закрыл глаза, кладя одну руку на спину кошке, а другую — на лоб Чеслава, передавая, переливая магию из нее в него, присовокупляя собственные способности. Магия началась.

…Анхель огляделся. Он стоял в маленькой, уютной комнатке, каковой никогда не знал и не помнил, комнатке, созданной искусственно, специально для того, чтобы скрасить пребывание здесь ее обитателя. Его лучший друг, названный брат, полулежал в кресле, расслабленный, умиротворенный и даже помолодевший. Завидев неожиданно возникшего в его воспоминаниях человека, он улыбнулся и легко поднялся на ноги.

На щеке его по-прежнему тонкой полоской белел шрам, но глаза смотрели ясно и спокойно, а улыбка была почти счастливой.

— Хочешь чаю? — Чеслав шагнул к столику, на котором стоял изящный заварочный чайник и две чашки, — Я знал, что ты вскоре придешь, хотя и не помню, как давно я уже здесь. Нет, не говори мне! — заметив, что друг уже открыл рот, он замотал головой, — Пожалуйста, Ан, не говори. Здесь хорошо, и время идет незаметно. Взгляни в окно.

Анхель, несколько пришибленный такими словами и таким поведением, осторожно выглянул в окно, и улыбка против воли растеклась по его губам. Там, на зеленой полянке, играли дети, два маленьких мальчика — один со светлыми волосами и зелеными глазами, а другой ярко-рыжий, будто поцелованный пламенем. Слышался звонкий смех, были видны радостные улыбки, и в воздухе как будто парил аромат счастья.

— Маленький предсказатель был прав, — мягкий голос Чеслава из-за спины заставил вораса оглянуться, — Я рад своему поражению. Это лучший подарок, какой мне мог преподнести Венсен, это лучшие цепи, какие я мог бы надеть. Я счастлив, Ан, счастлив, как никогда!

— Ты не жалеешь? — Анхель чуть склонил голову набок. Он знал, что за их разговором сейчас наблюдают и хотел, чтобы друг подтвердил отсутствие намерений продолжать противостояние.

Рыжий снова улыбнулся.

— Нет. Я пошел ва-банк, Ан, рискнул всем, поставил на карту свою жизнь — и проиграл. И я рад этому поражению, рад, как никогда и ничему не был рад прежде! Наконец-то я могу отдохнуть… Наконец-то мне нет необходимости лелеять ненависть, и нет нужды кому-то за что-то мстить! Наконец-то я обрел покой. Расскажи мне… Что происходит в обычном мире?

Анхель пожал плечами. Ничего особенного там не происходило.

— Все постепенно приходит в норму. Анри вернулся к учебе, его брат и сестра растут и резвятся. Адриан растет вместе с ними, и мне кажется, между ним и маленькой Адой уже зарождается симпатия. Возможно, в будущем они тоже создадут свою семью… Нейдр был возвращен на свое прежнее место, в пещеру, откуда его забрали. Подробностей не знаю, но, кажется, возвратил туда его Эрик, как человек, не имеющий силы. А может быть, это сделал Чарли — не стану лгать. Капитан частенько плавает возле разных берегов, наслаждается вольной жизнью… Альжбета бывает в замке — она помирилась с мастером, и ходит навещать детей. Я тоже прихожу в Нормонд спокойно, меня не гонят и принимают почти как друга. Они удивительные люди, Чес. Они сумели простить то, что не простил бы никто больше, они забыли о вражде и продолжают спокойно жить!

— Да… — Чеслав улыбнулся и, отхлебнув из чашки чай, опустился в кресло, запрокидывая голову и любуясь потолком, — Они удивительные люди. Я рад, что они обрели покой, и благодарен за то, что ла Бошер сумел подарить его мне. Я рад, что покой сумел обрести ты… Ты знаешь, Ан, я сам многому научился по записям Рейнира, я вправе, как и Антуан, считать себя его учеником, но… Воистину, Винсент — лучший ученик Рейнира. Передай ему мои слова, Ан. Передай, что я благодарен за то, что они меня одолели, что счастлив находиться здесь, а ты… ты просто заходи ко мне почаще. И счастье мое будет незыблемым, — он неожиданно улыбнулся шире, — Ах… да. И принеси в следующий раз шахматы. Может, гроссмейстеру и был поставлен мат, но вкуса к игре он не потерял!

КОНЕЦ