Мать сыра земля

Мы возили Первуню к ушному врачу уже без Моргота, а когда вернулись в подвал, они с Салехом успели набраться так, что оба едва не падали со стульев и орали друг на друга, продолжая философскую беседу.

— Слушай, ты, философ! — Салех лег грудью на стол, пытаясь заглянуть Морготу в глаза. — Ты слишком много думаешь! Тоже мне, рефлексирующий интеллигент!

— И где ты это вычитал?

— Я тоже книжки читал, не надо песен! Не надо думать, что Салех — полное дерьмо. Я в армии политинформации вел.

— Что-то не помогли тебе эти политинформации. Наверное, без души их готовил, а? — Моргот рассмеялся.

— Я? Без души? Я все делаю с душой, если хочешь знать! Только кому она нужна, моя душа? Вот и пропиваю теперь душу… Потому что никому она не нужна.

— А, так вот оно что! А я-то думал, чего это Салех пьет? А он, оказывается, душу пропивает!

— А ты не издевайся. На себя посмотри. Ты-то кому нужен?

— Слушай, Салех, а мою душу хочешь пропить? — Моргот достал из пачки сигарету, хотя в пепельнице еще дымился большой окурок.

— Пошел ты к черту, — Салех мотнул головой.

— Хорошая идея. Год пить можно, если захочешь. Ты сходи в военную полицию, спроси, сколько тебе заплатят, если ты им расскажешь, где живет Моргот Громин… — Моргот щелкнул зажигалкой, но Салех, перегнувшись через стол, вцепился рукой ему в рубашку и ненароком выбил сигарету из рук.

— Ты думаешь, я сволочь? Да? — прошипел он, брызгая слюной. — Думаешь, я такая сволочь? Думаешь, я уже все мозги пропил?

— А еще скажи, что нет, — невозмутимо усмехнулся Моргот, отрывая цепкую руку Салеха от рубашки.

— Нет. Я друзей не продаю, ты понял? Ни за деньги, ни за водку, ни за собственную жизнь.

— Ух ты! — Моргот хохотнул. — Как это пафосно. Ты только их шмотки продаешь, а самих друзей — ни-ни, правильно я понял?

— Шмотки — это дерьмо, — Салех убрал руку от Моргота.

— Ну да, водка значительно полезней золотых часов.

— Да ладно, вспомнил! Подумаешь — часы! Хочешь, я тебе завтра новые принесу? Золотые?

— Спасибо, не надо. Будем считать, это мой вклад в покупку твоей души, — Моргот машинально забрал горящий окурок из пепельницы и затянулся.

Мы с Бубликом собрались разогревать макароны и жарить колбасу, пока Силя укладывал Первуню в постель: доктор велел ему лежать под одеялом и пить теплый чай. Конечно, Моргот с Салехом нам мешали, но мы привыкли не обращать на них внимания, когда они напиваются вдвоем. Правда, от этого они оба делались очень приставучими и не давали нам покоя. И на этот раз Моргот пристал ко мне с вопросом, прочитал ли я книжки вслух, и заставил Бублика и Силю что-то ему пересказать, но его педагогический порыв быстро сошел на нет, потому что Бублик и Силя на самом деле стали наперебой пересказывать книжку про разведчика, во всех подробностях, да еще и в лицах. Разумеется, слушать это Морготу было неинтересно.

— Силя! — Моргот оборвал темпераментный пересказ, развернул Силю лицом к себе и встряхнул за плечи. — Ну-ка быстро отвечай, ты Родину любишь?

— Чего? — у того вытянулось лицо.

— Я спрашиваю, ты Родину любишь?

— Моргот, отстань от него, — вмешался Бублик, — я Родину люблю, и чего?

— А тебя не спрашивают! — Моргот щелкнул Бублика по лбу. — Ты соврешь — недорого возьмешь. За что тебе Родину любить, скажи мне? Что ты от нее видел, от этой Родины, а? Воровские притоны?

— Чего надо, то и видел, — проворчал Бублик, — вот тебя, например.

— Ничего ты не видел, — фыркнул Моргот. — И ничего ты в этом не понимаешь.

Он вдруг поднялся рывком и, сильно шатаясь, быстро пошел к выходу. Он всегда ходил быстро, даже когда плохо стоял на ногах.

— Давай дальше рассказывай! — неловко махнул рукой Салех. — Про разведчиков.

Силя с Бубликом переглянулись: Моргот своими дурацкими вопросами сломал им азарт и вдохновение. Бублик промямлил что-то, стараясь вспомнить, на чем они остановились, но Моргот вернулся очень скоро, подошел к столу и швырнул на него горсть земли. Комья разлетелись по стопкам и тарелкам, перепачкали столешницу с ободранным лаком и просыпались на пол; развести на столе такую грязь за одну секунду не удавалось даже нам.

— Ну и какого черта ты свинишь-то? — обиженно пробормотал Салех, пристально всматриваясь в дно своей стопки с налитой водкой: неколько комков земли осели на дно, а сверху плавала тонкая пыльная пленка и волосатый корешок какой-то травинки.

Моргот не обратил на Салеха внимания и рявкнул, брезгливо показывая пальцем на стол:

— А ну-ка быстро все на это посмотрели!

Мы замялись и пожали плечами: ничего интересного в этом безобразии не было.

— Ну? — Моргот обвел нас пьяным взглядом и вытер руку об штаны. — Видели? Знаете, что это такое?

— Земля, — ответил Бублик.

— Точно. Мать сыра земля, мать ее… Нравится? А? Вот эта грязища на столе вам нравится?

Я не всегда мог угадать, какой ответ хочет услышать пьяный Моргот, верней — после какого ответа он успокоится и от нас отстанет. Бублик же неизменно оставался невозмутимым и не пытался ничего угадывать.

— Ты б еще в кастрюлю с макаронами ее вывалил, — проворчал он.