Математик Боя. Жизнь сильнейшего

Позади нее собралась приличная толпа народу. Служанки, уборщицы, домработницы и, конечно же, охранники. У главы охраны — серьезного мужчины, бывшего раньше юхеем, на лице красовалась красноречивая отметина — отпечаток женской ладони.

— Прошу прощения, Сенсома-сама… — поклонился он неуверенно. — Но эта… госпожа… она утверждает…

— Просто помолчите! — одним лишь жестом остановила его женщина, неотрывно смотря на Джирайю. — Ну здравствуй, Джирайя… Ты помнишь меня? Или хотя бы мой голос…

Беловолосый мальчишка был потрясен. Сенсома видел это по его глазам, которые, вопреки обыкновению, даже и не думали раздевать красотку взглядом. Ни о каких пошлостях он сейчас даже и не думал. Однако, он не был потрясен настолько сильно, чтобы не думать вообще. И глупым Джирайя тоже никогда не был.

Он все понял. И стоял, завороженно смотря на белые волосы гостьи.

А Сенсома понял чуть больше.

— Кто вы? — спросил перерожденный, поднимаясь и вставая сбоку от крестника.

— Разве ты не знаешь? — женщина удивилась не сильно — она предполагала этот вариант.

Или знала точно.

— Меня зовут Кин, и я из клана Харуцума, — она слегка поклонилась, как старшая низшему. — Не говори мне свое имя, телохранитель, я знаю его сама. К тому же, кто в Стране Огня не знает прославленного воина и ближайшего друга Хокаге — Математика Боя.

— Какого Хокаге? — тупо спросил Сенсома.

— Третьего, конечно же, — женщина чуть нахмурилась, видимо, сбитая с толку прямотой и простотой вопроса. — Но это все неважно. Джирайя, прошу, подойди ближе! Дай мне осмотреть тебя…

Как завороженный, Джирайя сделал шаг.

Он никогда и ни в чем не нуждался. Он рос без родных родителей, но судьба даровала ему прекрасный дом, богатое наследство и, что самое главное — семью, состоящую из неродных людей. Крестный отец — Сенсома, замена строгой матери — Мито, Цуна, как младшая сестренка и Орочимару, как лучший друг и соперник. И много-много других людей, ставших ему семьей. Вся Страна Огня, пожалуй.

Он никогда и ни в чем не нуждался. Но он всегда знал, что неродной для тех, кого считал семьей. И как бы не было ему хорошо с ними, он желал узнать своих настоящих родителей.

И он сделал следующий шаг к этой радостно и неуверенно улыбающейся женщине. Заметив в уголках ее глаз слезы, он почувствовал, как начало щипать в носу.

Еще шаг.

— Прошу вас, госпожа Кин, назовите отца.

Голос Сенсомы казался Джирайе приглушенным. Будто он продирался сквозь завесу внутреннего одиночества, собравшегося вокруг мальчика в этот момент, для того, конечно же, чтобы полностью разрушиться. Но он услышал. А через долгую секунду, успев сделать новый шаг, остановился и взглянул в глаза… матери?

— Неужели ты позабыл его, телохранитель? — вскинула брови Кин. — И зачем же ты мучаешь меня и сына, оттягивая момент нашей встречи? Что у тебя на уме?

— Назовите отца Джирайи, госпожа, если хотите и дальше оставаться в этом поместье, — упрямо гнул свое Сенсома.

Женщина улыбнулась и села перед Джирайей на колени.

— Твой телохранитель очень любит тебя, Джирайя, — доверительно и мягко поведала она мальчику. — И готов защищать даже от родной матери. И я рада этому. Это значит, что твой отец хорошо позаботился о тебе в мое отсутствие. Тебе же было одиноко, да? Было тоскливо… Но ты держался благодаря всему тому, что сделал для тебя твой папа. Ты любишь его. Даже не зная, кто он… И ты полюбишь его еще больше, когда я расскажу тебе все. А пока я лишь назову его. Как того хочет твой телохранитель.

Будто во сне Джирайя смотрел, как его настоящая мама, гордо вскинув голову поднимается в полный рост и громко и четко заявляет:

— Отец Джирайи — Дайме Страны Огня, известный так же…

Взгляд Сенсомы похолодел настолько, что стальным оттенком его глаза можно было бы разрезать человека в доспехах, а желтым сиянием другого — спалить дивизион джонинов. Он вошел сразу в Четвертые Врата, мгновенно оказавшись возле женщины. Еще миг и ее голова разлетается кровавыми брызгами по потолку, полу и стенам.

Ревущая мощь чакры Сенсомы пребывала в настолько хаотичном беспорядке, что Джирайя застонал, пригибаясь к полу. Но потом он замолчал, полностью все осознав.

— Убрать тут все! — рыкнул на ошеломленную прислугу Сенсома, впервые замеченный в истинной ярости. — Охрана! Заявления об уходе у меня на столе к утру! Всем! Наоко-сан, вы тоже уволены! Такая домработница нам ни к чему!

Люди засуетились и забегали. Никто не сказал слова против. Только что на их глазах жестоко убили человека. В любой другой ситуации не могло быть и речи о послушании, но это…

Шиноби высочайшего уровня имеет право карать нарушителей спокойствия в своем доме. С огромными оглядками, с тоннами правил и ограничений, но имеет. Да и кто вообще осмелится ему что-либо сказать? Только лишь Хокаге.

К которому Сенсома все равно пойдет сам.

— Иди за мной, Джи, — тихо сказал он мальчику. — Нам нужно поговорить.

* * *