Матери

Оливия сказала вчера, что, возможно, к ним подъедет ее дочь Милли. Они с Хейли были ровесницы и в детстве часто играли вместе. В прошлом году Милли вышла замуж за офтальмолога, который был на десять лет старше, и с тех пор жила в центре Канзас-Сити. Она ждала первенца, эта новость неприятно поразила Хейли, когда ей стало об этом известно. Надо же, только девятнадцать лет, а уже замужем, да к тому же беременна! Девушки давненько не виделись, и Хейли не знала, найдут ли они общий язык, тем более что их пути-дороги разошлись. Впрочем, в компании Милли ей будет не так одиноко. Оливия – прелестная женщина, но уж очень нудная: она целыми днями читала, вязала и после развода, состоявшегося восемь лет назад, ни с кем не общалась.

Хейли вспомнила, что перед отъездом обещала позвонить отцу. Ей даже в голову не пришло, что он может попробовать дозвониться до нее днем и начнет беспокоиться, если будет постоянно попадать на автоответчик.

Ведь это он подарил ей такую дорогую машину и разрешил поехать в такую даль, и она точно знала, что в эту самую минуту он думает о ней и будет думать до тех пор, пока она не доберется до места и не успокоит его. Ну конечно, он волновался, зная, что единственная дочь собирается в дальний путь. Разве могло быть иначе?

Хейли хорошо помнила, как однажды вечером, пять лет назад, к ним домой нагрянули полицейские. Она сидела в пижаме перед телевизором – как раз показывали мультфильмы Текса Эйвери – и, будучи чересчур любопытной девчонкой, подсмотрела, как ее отец согнулся в три погибели в коридоре перед входом и как он, словно забыв про нее, закричал с таким надрывом, что она перепугалась не на шутку, поскольку и представить не могла, что он способен так кричать.

Мать возвращалась из Оклахома-Сити с затянувшихся переговоров. В тот год весь ноябрь шли проливные дожди, но она отказалась останавливаться на ночь в мотеле. Разговаривая с ней последний раз по телефону, отец просил ее быть за рулем предельно осторожной и не рисковать понапрасну. Потом Хейли все никак не могла вспомнить, о чем они беседовали с матерью в последний раз и как та посмотрела на нее тем утром, прощаясь на пороге дома.

Не отводя взгляда от дороги, Хейли нащупала в сумочке солнцезащитные очки и нацепила их на нос, чтобы навернувшиеся на глаза слезы, засверкавшие на солнце, не слепили ее.

Норма

Удобно расположившись в чайной в центре Эмпории, Норма взяла у дочери стакан и плеснула в него свежевыжатого апельсинового сока. Прежде она никогда не бывала в этом милом, уютно обставленном местечке с широкими окнами, обрамленными занавесками в цветочек, с видом на сквер, где мамаши присматривали за детишками, резвившимися в песочнице. Она приметила его чисто случайно, когда возвращалась из «Уолмарта», куда заезжала купить что-нибудь к обеду. Заведение выглядело довольно странно для этого города.

Сидевшая напротив нее Синди казалась счастливой, даже когда время от времени отвлекалась на ребятишек, игравших за окном.

Несколько лет назад Норма с Магдой и другими подругами частенько наведывались в чайную на Коммершиал-стрит, но потом хозяин продал ее, и на этом месте построили забегаловку. Во время таких еженедельных встреч за чаем они говорили о жизни, о кино и о книгах, которые читали в своем читательском клубе. Этих особенных минут Норма всегда ждала с нетерпением, чтобы наконец, не стыдясь, выплеснуть наружу все, что наболело… Со временем такие встречи устраивались все реже. Когда подруги случайно пересекались или созванивались, они неизменно договаривались встретиться снова. И лучшего места для этого, подумала Норма, пожалуй, не сыскать. На следующей неделе она непременно подбросит идею Магде, а заодно расскажет, как прошел конкурс.

Мимо их столика прошла женщина преклонных лет и улыбнулась Синди, которая держалась как настоящая юная дама, стараясь сидеть прямо и не запачкать платьице. Она видела, что за ней наблюдают, и делала все возможное, чтобы мать гордилась ею.

Норма души в ней не чаяла, когда она вела себя таким образом. Она бы не пережила, если бы та машина…

Но все неприятности остались позади. О них можно было забыть.

По возвращении домой она позвонит мисс Гудж, попросит последний раз отрепетировать танцевальный номер, который Синди собиралась представить на конкурс. Времени оставалось в обрез. Все должно пройти без сучка без задоринки.

В кармане у нее зазвонил мобильный телефон. Номер не определился. Мгновение Норма колебалась, ответить или нет, и в конце концов отложила телефон в сторону, так и не нажав кнопку ответа на вызов. Никто из знакомых не звонил ей анонимно.

Впрочем, это опять могла быть она, ее старшая сестра Элизабет, которая вдруг позвонила вчера, хотя они не общались по меньшей мере шесть лет.