Материнский инстинкт (СИ)

Нужный дом Яна отыскала быстро. Поднявшись по ступеням, замерла перед дверью. Как и следовало ожидать, вход в подъезд преграждал кодовый замок. Приглядевшись, она заметила, что три кнопки гораздо меньше поедены ржавчиной и даже слегка сверкают от частого вдавливания. Женщина даже не рассчитывала на такую удачу — самый простой незатейливый кодовый замок. Пальцы пробежались по кнопкам, наживая на них по очереди, дверь осталась неподвижной. Тогда Яна надавила на три кнопки одновременно, тут же раздался щелчок. Аккуратно закрыв дверь, женщина подошла к ближайшей квартире. Жильцы ещё не успели обзавестись звонком, оттого нежданной гостье пришлось их будить настойчивым стуком в дверь.

Неспешное шарканье ног, глазок потемнел, и дверь слегка приоткрылась. На пороге стоял заспанный и жутко недовольный мужчина. Опережая возможную грубость бесцеремонно разбуженного хозяина, Яна быстро выпалила:

— Где живет Светлана Кулик?

Взгляд мужчины обрел четкость.

— Кулик? Чё-то знакомое. Катька Кулик на пятом этаже. Светланой, кажется, её мать звали. Так она умерла недавно. — Закончив предложение, мужчина сконфузился, решив, что вот так в лоб сообщил новость о смерти возможно родственнице или подруге покойницы.

— Квартира какая? — спокойно уточнила женщина, поправляя рукоять пистолета под курткой.

Заспанный хозяин почесал стопой волосатую голень и нахмурился.

— Не знаю. Кажется на той же стороне, что и моя квартира. Номер не знаю.

Яна кивнула.

— Спасибо. — После секундного колебания нехотя добавила: — Смените код на подъезде, кто угодно зайдет к вам.

— Легко! — с неуместной гордостью объявил мужчина, обводя взглядом первый этаж подъезда. — Скоро домофон поставим.

Только сейчас Яна обратила внимание на терпкий запах мочи и небольшую свалку под лестницей.

Она быстро поднялась на пятый этаж, только слегка запыхавшись, и остановилась перед дверью. Ей уже приходилось сталкиваться с несостоявшимися самоубийцами. Обычно это сломленные одинокие люди, жертвы насилия или унижения, действительно не видящие иного выхода. Правда один раз ей пришлось спасать подростка, решившегося вскрыть вены из интереса и ради имиджа. Он слишком заигрался в Эмо[1]. Захотелось впечатлить друзей видеозаписью собственного суицида.

Сейчас у Яны не было никакого плана, она просто рассчитывала уговорить девушку не совершать этот поступок.

Выдохнув, она нажала кнопку звонка.

Дверь открылась почти сразу. Молодая хозяйка квартиры не спала. Нежданное появление гостьи не вызвало у девушки даже тени удивления. Растрёпанные светлые волосы, красные глаза, впалые щеки — неопрятная внешность выдавала бессонные ночи и море пролитых слез. Она отступила назад, без разговоров приглашая совершенно незнакомого человека. Яна прошла в аккуратную уютную квартирку, заполненную сигаретным дымом. Катя пересекла коридор и зашла на кухню. Молча устроилась на табуретке, поджав под себя ноги, дрожащие пальцы вынули из пачки очередную сигарету. Яна села напротив и, не отрывая пристального взгляда от девушки, представилась:

— Меня зовут Вика, я знала вашу маму.

Девушка слегка вздрогнула, пальцы непроизвольно сломали сигарету.

— Мама умерла, — сухо констатировала она, извлекая из пачки новую сигарету.

Яна придвинулась ближе и попыталась поймать взгляд собеседницы. Её глаза были совершенно пустыми, будто стеклянными.

— Катя, вам завтра на работу?

— Нет. Меня, наверное, уже уволили, я там месяц не была.

Девушка прикурила сигарету и глубоко затянувшись, выдохнула дым прямо в лицо гостье.

Поведение, внешность хозяйки, её неосторожность явно говорили, что она уже решилась на роковой шаг. Яна отклонилась назад и прямо сказала:

— Вы не должны это делать. Это не выход. Светлана точно не хотела бы такой судьбы для своей дочери.

Девушка даже не шелохнулась, только глаза подозрительно прищурились, присматриваясь к собеседнице.

— Да что вы говорите! Вы мою маму знали, лучше, чем я? — голос кипел негодованием. — Почему же она тогда сама это сделала?

Яна изумленно уставилась на девушку, эхом повторив её последние слова:

— Сама это сделала?

Катя неожиданно протяжно закричала и стала биться головой о стол. Яна привстала и, схватив её за плечи, удержала от очередного удара. Челка девушки зависла в паре сантиметров от столешницы, тлеющий кончик сигареты почти упирался в скатерть. Она не плакала, даже не всхлипывала, только мелко дрожала, словно от холода.

Встряхнув плечами, она избавилась от ладоней незваной гостьи и выпрямилась.

— Ей, значит, можно, а мне нет?

Яна снова села на табурет и серьезно ответила:

— Никому нельзя. — Она внимательно посмотрела в глаза девушке. — Катя, пожалуйста, просто послушай. Сейчас тебе плохо, одиноко, хочется волком выть и на стенку лезть, болит сердце, словно вырезали душу. Очень больно. Время не очень лечит, но притупляет.

— Какая банальщина. Мне всё равно, что будет потом. Я просто хочу, чтобы всё закончилось. — Катя откинула голову назад и резко выдохнула. — Там нет боли.