Матерый и скокарь

А с самой маковки можно изучать и внутренний распорядок дома.

Немного в стороне обнаружились свежие следы от автомобильных шин.

– Василий, фотоаппарат у тебя с собой?

– При себе, – ответил оперативник. – Я его всегда с собой вожу, мало ли чего.

– Хорошая привычка, – одобрительно кивнул Дмитрий Вандышев. – Отсними вот эти протекторы, они могут принадлежать легковой машине. Может быть, за этим домом наблюдали именно отсюда.

– Таких покрышек много, – сдержанно заметил оперативник, извлекая фотоаппарат из футляра.

– Возможно, – задумчиво заметил майор.

Рядышком валялись три брошенные сигареты, недокуренные даже до середины. Бытует мнение, что более всего никотина именно в основании сигареты, и можно предположить, что неведомый курильщик был озабочен собственным здоровьем. Возможно, таким образом он рассчитывал отделаться от скверной привычки. А это уже черта характера! Нужно будет рассказать о сигаретах Шаталову, пусть отберет некоторые, авось что-нибудь и нароет.

Теперь уже Вандышев не сомневался в том, что преступник наблюдал за домом генерала именно с этого места.

Глава 20

Досье генерала Дмитрий Вандышев, конечно же, понимал, что столкнется с трудностями, когда будет запрашивать дело генерал-полковника Саввы Платоновича Саторпина, но он никак не думал, что они будут столь существенны. Уже через час ему позвонил куратор из ФСБ, и долгих четверть часа он был вынужден отвечать на вопросы, для каких таких целей ему потребовалось досье боевого генерала и так ли уж оно важно для расследования.

Тон говорившего был доброжелательный, в нем можно было уловить даже понимающие и сочувствующие нотки, но вместе с тем отчетливо звучал подтекст, что было бы лучше, если б он обошелся без подобного запроса.

Столь же корректно, тщательно подбирая слова, Вандышев сообщил, что досье ему нужно в интересах дела, не исключено, что кто-то хочет посягнуть на национальные интересы. На некоторое время возникла пауза, а потом куратор ответил, что нужно посоветоваться и что он перезвонит через пятнадцать минут. Однако ждать пришлось значительно дольше. Дмитрий уже собирался уходить домой, когда прозвучал долгожданный звонок. Кашлянув в трубку, куратор сообщил, что документы ему будут переданы, правда, далеко не все, а только некоторые, уже не представляющие государственную тайну.

Уже на следующий день Дмитрий Вандышев держал в своих руках всего-то некоторые выдержки из дела заслуженного генерала, но даже то, что он пролистал, внушало к нему немалое уважение, – только перечисление его боевых заслуг заняло несколько плотно исписанных страниц.

Как выяснилось, будущий генерал-полковник Саторпин отправился на фронт восемнадцатилетним пацаном, а так как он владел немецким, то был определен в войсковую разведку. Далее перечень наград, за которыми просматривался ратный труд боевого разведчика. Войну он закончил в звании капитана и впоследствии предпочел военную карьеру.

Но особенно впечатляющими были фронтовые фотографии.

Первый снимок был сделан в Сталинграде, где молодой офицер Саторпин запечатлен на заднем плане в обществе немецких генералов. А вот в центре фотографии хорошо распознавался фельдмаршал Паулюс. Короткая надпись свидетельствовала о том, что Саторпин был одним из тех, кто препроводил пленного фельдмаршала в штаб армии.

Другой снимок был не менее увлекательным, и сделан он был во время Потсдамской конференции, в тот самый момент, когда троица рассаживалась по стульям. Саторпин, тогда еще старший лейтенант, едва проглядывал из-за плеча Сталина.

Само появление старшего лейтенанта Саторпина на этой фотографии указывало на то, что он был наделен неслыханной степенью доверия, чем не может похвастать даже иной заслуженный генерал.

А вот третий снимок заставлял задуматься всерьез – он был сделан уже в Потсдаме незадолго до окончания войны на фоне разбитого здания, над массивными дверьми которого чудом уцелела огромная вывеска: «Национальная галерея».

В юном улыбающемся пареньке, с веселым задорным взглядом и с погонами капитана, не сразу узнавался погрузневший генерал-полковник Саторпин. В руках он держал длинную деревянную коробку, видно, весьма внушительную на вес, с двумя небольшими замками по краям, – в таких обычно перевозят ценные предметы. Помнится, именно такую коробку он видел в доме генерала, только как-то не обратил на нее особого внимания.

Надо будет поинтересоваться у генерала, что же в ней находилось?

Еще одна фотография была сделана в Нюрнберге, основательно разрушенном, военный разведчик был запечатлен на фоне старинной крепости.

Однако в его досье не было ни одного упоминания о том, что ему приходилось бывать в Нюрнберге, в то время в американской зоне. И вообще, этот отрезок его жизни, судя по документам, тщательно замалчивался, можно было бы предположить, что его не существовало вовсе, если бы не старенькая фотография с заметно выцветшими краями.