Матильда Кшесинская. Муза последних Романовых

Штаб большевиков

«В доме Кшесинской непрестанно толклась масса народу. Одни приходили по делам в тот или иной секретариат, другие – в книжный склад, третьи – в редакцию «Солдатской правды», четвертые – на какое-нибудь заседание.

Собрания происходили очень часто, иногда беспрерывно – либо в просторном широком зале внизу, либо в комнате с длинным столом наверху, очевидно, бывшей столовой балерины».

(Из воспоминаний Федора Раскольникова[7]

.)

Особняк Кшесинской

На квартире Владимирова Кшесинскую навестил Семен Николаевич Рогов, журналист и знаток балета, и сделал ей неожиданное предложение – выступить перед солдатами в театре Консерватории. Эта затея показалась балерине полнейшим безумием, но Рогову удалось убедить Кшесинскую. «Лучше согласиться добровольно, – добавил он. – Не стоит дожидаться, когда вам прикажут это сделать». И балерина скрепя сердце согласилась, по-прежнему терзаемая страхом. Из дома ей привезли сохранившийся сценический костюм для концертного номера «Русская». В день выступления Кшесинская загримировалась дома и ждала вестей из театра. Она волновалась, какая там обстановка. Выехавшие вперед Владимиров, Гончаров и поверенный в делах балерины Шессен смешались с толпой и прислушивались к разговорам солдат. Те были настроены враждебно. Но когда им объяснили, что выступать будет выдающаяся артистка, гордость русского балета, их мнение изменилось. Тогда послали за Кшесинской. Она приехала, бледная как мел, несмотря на слой грима, в страхе перед выходом на сцену. Волновались и артисты, толпившиеся за кулисами, и организатор концерта. А больше всего балерина нервничала из-за сына, которого оставила одного, не зная, что ее ждет… Это было последним выступлением великой балерины в России.

Горько было почувствовать себя изгнанницей, потерявшей дом, но балерина сдаваться не собиралась. Она решила бороться до конца. Кшесинская отличалась характером редкой силы – это и позволяло ей царить и на сцене, и в жизни. Преодолев страх, она заглянула в свой оставленный дом и онемела от горя. То, что она там увидела, не поддавалось описанию. Всюду царило разорение. Прекрасная мраморная лестница, покрытая красным ковром, была завалена книгами, в которых копались какие-то женщины. Великолепный ковер, привезенный из Парижа, был залит чернилами, а всю мебель вынесли вниз. Из модного шкафа вырвали дверцу вместе с петлями и вынули все полки, а в шкаф поставили винтовки. В ванне балерины было полно отвратительно пахнувших окурков. Гостиная также представляла собой отталкивающее зрелище. Рояль фирмы «Бехштайн», сделанный из красного дерева, зачем-то перенесли в оранжерею и втиснули между двумя колоннами, сильно их повредив. Сторож рассказал балерине, что ручной белый голубь, которого Кшесинской подарили во Франции, в тот день, когда она ушла из дома, вылетел в окно, и больше его никто не видел…

Отречение императора

Весть об отречении императора повергла Кшесинскую в ужас. «Это казалось настолько невероятным, что просто не укладывалось в голове, – вспоминала она, – и мы все еще тешили себя надеждой, что это известие окажется ложным. Почему он отрекся от престола и что заставило его так поступить? Потом пришла еще одна печальная весть – об отречении великого князя Михаила Александровича… А потом к власти пришло Временное правительство… Все казавшиеся незыблемыми принципы один за другим превращались в ничто, а вокруг продолжались аресты, пожары, грабежи, на улицах убивали офицеров…»