Матрикария

Антон не мог объяснить, просто что-то внутри заставило его остановиться, а потом еще это странное прикосновение. Он стал прислушиваться к своим ощущениям. Обернувшись, и пройдя несколько шагов назад, он остановился у едва заметной развилки. Обычный человек, что никогда не был здесь ни за что бы не догадался, что тут есть еще одна тропа, скрытая поваленной березой.

— Простите, а куда ведёт эта дорожка? — спросил он девушку, что пристально смотрела на него своими огромными голубыми глазами.

— Не знаю. Здесь очень много разных тропинок. Раньше на поле, куда мы идем, деревенские заготавливали сено для скота, — проговорила девушка, осматривая тропку.

— Понятно. Теперь мне даже стало любопытно, куда она приведет меня. Вы не против, если мы пойдем по ней? — спросил Антон.

— Теперь мне и самой стало интересно, что нас ждет в конце этого пути, — искренне улыбнулась девушка.

Антон перешагнул поваленную березу и подал руку девушке, чтобы помочь преодолеть препятствие, после чего они продолжили путь по новой тропе.

Сердце Антона готово было выпрыгнуть из груди. Ему казалось, что его стук отчетливо слышен в тихой березовой роще. Помогая девушке, он сам того не желая, пробудил воспоминания старого себя. Пока еще разрозненные, непонятные, но такие живые.

Его снова охватил страх. Страх, что он вот-вот потеряет себя, что его текущее Я просто растворится в том потоке воспоминаний, что готовы захлестнуть его с головой.

— С вами все в порядке? — спросил нежный голос, возвращая его в реальность.

— Д… да. Просто немного закружилась голова, — пытаясь собрать свое Я по кусочкам, проговорил Антон, — ничего страшного. Это у меня побочные симптомы после болезни. Дайте мне минутку и продолжим путь.

После этого разговор затих сам собой. Девушка оказалась тактичной и не стала лезть с расспросами. Кризис миновал, и Антон готов был продолжить свой путь к неизвестности, которая все больше и больше пугала его, пробуждая в памяти старые воспоминания.

Странно, но он начинал вспоминать некоторые места. Вот здесь небольшой овражек, здесь был муравейник и за всеми этими воспоминаниями, парень больше не чувствовал, что другой он, пытается выдавить и стереть его, чтобы занять освободившееся место. Нет, скорее это было похоже на то, что оба Антона становились одним целым и учились сосуществовать в одном теле. Впервые за те три года он ощутил гармонию и не боялся идти навстречу своим воспоминаниям.

Спустя какое-то время парень заметил, что березняк заканчивается, и впереди показались густые кусты. Он смело шагнул к этим кустам, и, пройдя вдоль зарослей буквально несколько десятков метров, заметил небольшую тропку, петляющую между густыми кустарниками. Антон больше не колебался, и смело ступил на тропу.

Кустарник закончился также неожиданно, как и начался, и его взору предстало белоснежное поле, что простиралось до самого горизонта, покрытое крупными цветами ромашек из его сна, вот только не было солнца, что освещало бы все это великолепие, поскольку оно уже несколько дней было скрыто за пеленой облаков.

Антон замер. Он чувствовал, что его руки задрожали, а из глаз выступила предательская влага. Быстро утерев слезы, он ступил в этот белоснежный ковер, надеясь получить ответы, на мучавшие его вопросы.

Как и во сне, он шел вперед, а за его спиной был кто-то знакомый, что всегда сопровождал его. Как и во сне, Антон обернулся… но там стояла лишь незнакомка, что согласилась показать ему поле, где она собирала ромашки.

Она стояла возле густого кустарника, в десятке метров от него, прижимая к груди свой букет.

— Я вижу, что вы нашли, что искали. Теперь я могу вернуться домой, — проговорила девушка и, печально улыбнувшись, начала разворачиваться в сторону кустарников.

Подул свежий летний ветер, ковер из ромашек качнулся, подчиняясь его порыву, и сквозь прорези облаков на землю рванули редкие лучи солнца, освещая своим светом белоснежное поле.

Один из таких лучей, своим светом, провожал уходящую девушку.

Все было как тогда. Ровно три года назад, когда он разорвал с ней все связи, боясь, что рискованная операция, закончится для него летальным исходом, и она будет страдать.

Тогда ему, молодому парню, поставили неутешительный диагноз — опухоль головного мозга. Она прогрессировала и усложняла ему жизнь постоянным головокружением, тошнотой и потерей сознания. У него оставалось только два пути: либо оставить все как есть, и доживать отмеренное ему время, борясь с ужасными болями, либо решиться на сложную операцию, пусть с небольшим, но шансом на успех.

Он никому не говорил о своей проблеме, оставаясь с ней один на один. Одолеваемый противоречиями, страхами и сомнениями, он вновь и вновь искал выход из сложившейся ситуации, пока в один из дней не потерял сознание прямо посреди улицы. Это происходило все чаще и чаще, а боли становились все сильней. Антон понимал, что совсем скоро не сможет выбираться за город для встреч с ней. И тогда, в тот день, на этом ромашковом поле, глядя в ее большие голубые глаза, им было принято окончательное решение.