Матрос империи

— А я есть хочу. Говорю ей об этом, она мне и отвечает, там кастрюля на кухне, ее надо освободить, а я в ней потом буду варить картошку. Захожу на кухню, кастрюля там одна, и в ней лежат целые: вареные яйца, огурцы, куриная грудка вареная…

Гадел на секунду прервался, что бы руками показать небольшой размер:

— И главное, вот так чуть-чуть всего. А больше никакой посуды ни на столах, ни в шкафах, ни на тумбе нет, только вилка лежит рядом.

— Ну, ты и… — улыбнулись мы с Яриком.

— Ну, я и навернул все это, там же немного было, и не порезанное, даже не наелся! — как-то обиженно протянул он. — Кто же знал, что надо было в самый дальний от плиты шкаф лезть, там посуда и стояла.

— Сильно ругалась? — Спросил Слава.

— Нет, она у меня тихая, — ласково улыбнулся Гадел, — пожурила меня самую малость, и отправила покупать продукты, которые съел, а магазины-то уже не работают!

— Так вот почему ты звонил мне, и спрашивал про яйца с огурцами? — рассмеялся я.

— Да, курицу я у Арины с Яриком нашел.

— Для чего еще друзья нужны, — рассмеялся и Слава.

— Над чем смеетесь? — девушки вернулись из своего вояжа по офицерской столовой.

— Да так, — замялся Слава, — Гадел анекдот рассказал.

— Гадел? И анекдот? — удивилась Арина. — Очень хочу услышать…

— Ребята! — прервала ее взволнованным голосом Елена. — Вы только послушайте, что в новостях пишут!

Мы разом посмотрели на нее.

— Группа 'Иллюзии разума' арестована по подозрению в серии краж, и убийстве! — наша подруга быстро, и громко читала новость со своего коммутатора.

— Фух, — выдохнул Сарай, — я уж думал, война началась.

— После концерта группы на планете Новый Омск, был обнаружен труп исполнительного директора концертного зала, где проходило выступление Иллюзий. — Елена не обратила на его слова никакого внимания. — Родственники подтвердили пропажу редкого антиквариата, а именно нескольких картин известного художника двадцать восьмого века Альберта Пильщикова, а так же драгоценностей из сейфа на сумму в несколько сотен тысяч рублей серебром.

— Живут же люди. — присвистнул Слава, и тут же смутился, под взглядом Арины.

— Главным следователем по этому делу был назначен местный уроженец, майор полиции Леопольд Бенедиктович Короткий, который по горячим следам задержал группу. Обвинение основывается на том, что в квартире жертвы обнаружены следы аур участников музыкальной группы от использования внутренней силы. Подробности дела на данный момент не распространяются. — Лена закончила читать, и обвела нас очумевшим взглядом. — Ни хр… чего себе!

***

Так и проходил этот месяц, а сегодня утром мы отправились на учебную орбитальную космическую станцию, для первого абордажа, тоже учебного, и первого выхода в открытый космос. Еще на планете нам выдали легкие пехотные доспехи модели Гардемарин, восемьдесят шестой серии производства, погрузили нас в транспортный шатл и отправили на один из эсминцев флота, который вышел на орбиту Владивостока, исключительно ради наших занятий. На корабле нас пересчитали, и усадили в абордажный катер. Не понимаю, везде же камеры, зачем этот пересчет и перекличка?

В режиме реального времени мы наблюдали на экранах катера, как наш борт подходит к станции и проводит боевую стыковку в месте, ну, совсем не предназначенном для этого. Моргнуло красным, прошла звуковая команда, и створки шлюза с шипением открылись.

— Это не боевой абордаж, правильный выход на позиции будет отрабатываться потом! — раздался по связи голос Лейтенанта, ответственного за наше практическое занятие. — Просто выходите на палубу, осмотритесь, можете потрогать все руками.

— Привыкайте, морпехи. — Дополнил его речь унтер-лейтенант.

С нами сегодня было целых пять обер-офицеров, два старших мичмана, и еще один унтер-лейтенант. Так же, нам намекнули, что тут везде камеры, и за нами наблюдает сам полковник Могутов со своим штабом, не только наблюдает, но и слушает эфир. Я, конечно, сомневаюсь в этом, что им делать нечего? А там, кто знает, все же офицеры не особо предрасположены к шуткам, хотя и любят попугать почем зря.

Я выходил где-то в середине, вместе с Гаделом. Мы с ним с удивлением смотрели на некоторых матросов, которые умудрились споткнуться при выгрузке. Да что там матросы, среди упавших лицом, эм, шлемом в палубу, были, и юные капралы, и старшины.

— Осмотрелись? — раздался голос одного из унтер-лейтенантов, спустя десять минут. — Тогда залезайте обратно, и выгружайтесь снова.

Эта чехарда продолжалась еще целый час, пока все не привыкли к неудобствам абордажного шлюза. Ну а как Вы думали? Это Вам не по трапу спускаться, а через вырезанное в обшивке станции отверстие, к которому коварные обер-офицеры пристыковали резервный, гибкий шлюз. По основному абордажному, поди любой пройдет.

— Спорим на рубль, что Миша долго ругаться будет, после сегодняшних занятий? — Услышал я голос одного из старших мичманов.

— Ругается он всегда, потому что ненавидит ремонт станции после нас, — ответил ему второй мичман, — но сегодня не его смена, так что спорим.