Маттимео

Матиас, Воин Рэдволла, стоял в зале, прислонившись спиной к пустому очагу. Василика ушла из дому рано, чтобы помочь с выпечкой. Золотистые лучи утреннего солнца струились в окна маленького привратного домика, ярким блеском играя на росистых боках разложенных на столе фруктов. К завтраку был подан и кувшин с холодным сидром, несколько головок сыра и свежеиспеченный каравай, но Матиас не спешил отдать должное всему этому и угрюмо оглядывал помещение. В зале было светло и радостно, что никак не соответствовало настроению Воина.

В дверь постучали.

- Входите, пожалуйста, - откликнулся он, распрямляясь.

Вошел Кротоначальник, пригнувшись и прикрывая черную меховую макушку своей огромной копательной лапой. Его круглый нос сморщился в широкой улыбке, почти совсем скрывшей из виду маленькие блестящие глаза.

- Доброе тебе утро, Матиас, хрр. Мы, кроты, копаем сегодня печную яму. Может, хочешь помочь?

Матиас радушно улыбнулся. Он похлопал старого друга по спине, понимая, что тот пришел ободрить его.

- Спасибо за приглашение. К сожалению, сегодня утром мне предстоят другие, более серьезные дела. М-м-м, похоже, в соседней комнате как раз встают с постели. Извини меня, дружище.

- Хрр, хрр, он хор-роший парень, твой Матти. Не устраивай ему сильной порки нынче. - Кротоначальник, посмеиваясь, вышел из комнаты и отправился к своей артели.

Накануне Матиас был слишком рассержен, чтобы еще вчера разобраться со своим сыном, поэтому он сразу отправил его в постель, лишив всякого ужина. Теперь Воин встал перед дверью в спальню, глядя, как из-за косяка украдкой высовывается взъерошенная голова малыша.

Увидев отца, тот замялся.

- Входи, сын. - Воин махнул ему лапой, подзывая к себе.

Мышонок вошел, голодными глазами поглядев на стоящий на столе завтрак, прежде чем повернуться к отцу. На морде Воина читалась суровость, сменившая вчерашний гнев.

- Итак, что ты можешь сказать про себя, Маттимео?

- Мне очень жаль, - промямлил тот.

- Надеюсь, что так.

- Мне правда жаль, - снова пробормотал Маттимео.

- Кротоначальник сказал, что мне следует выпороть тебя. Как ты считаешь?

- Мне очень, очень стыдно. Это больше не повторится, папа.

Матиас покачал головой и положил лапу на плечо сына.

- Матти, почему ты так ведешь себя? Ты огорчаешь твою мать, огорчаешь меня, расстраиваешь всех наших друзей. Даже своих собственных юных приятелей ты заставляешь печалиться. Почему?

Маттимео стоял, не в силах вымолвить ни слова. Чего они все хотят от него? Он уже попросил прощения, сказал, что ему очень жаль, и он ведь правда никогда больше так не будет. Белка Джесс, его мать, Констанция - все они уже сделали ему суровый выговор. Теперь очередь его отца. Маттимео знал, что стоит ему ступить за порог, как его тотчас приметят, - возможно, тот же аббат Мордальфус, - и это будет означать новую строгую отповедь.

Матиас внимательно посмотрел на сына. Глядя на его печальную мордочку и опущенные усы, он ясно различал тлеющий внутри бунт, затаенную обиду малыша на взрослых.

Повернувшись к стене над очагом, Матиас вынул из ножен висевший там огромный меч. Это был символ его звания Воина Рэдволла. И это была единственная вещь, способная приковать к себе все внимание его сына. Матиас протянул ему оружие.

- Ну-ка, Матти, посмотри, не можешь ли ты уже владеть им?

Мышонок взялся обеими лапами за огромный меч. Он сияющими глазами смотрел на тяжелую, ладно пригнанную черную рукоятку с вправленным в нее красным камнем, на крепкую гарду и чудесный клинок. Он сверкал, как искристая льдина, края его были отточены и остры, словно порыв зимнего вьюжного ветра, и острие колко, как шип чертополоха.

Раз, другой мышонок попытался занести его над головой, и оба раза, шатаясь, не в силах был справиться с его тяжестью.

- Почти уже, отец, я почти уже могу взмахнуть им!

Матиас взял оружие у сына. Он взвесил его на одной лапе, затем вскинул вверх, вращая и кружа его вихрем, так что воздух засвистел, подпевая звону смертоносного, дивного клинка. Он летал вниз и вверх, и по кругу, проходя на волосок от самой головы Маттимео. Лихо вращая им, Матиас отхватил черешок у яблока, не касаясь стола, рассек на ломти каравай и почти что небрежно срезал корку с сыра. Наконец Матиас мощным взмахом меча отдал воинский салют и позволил оружию отдохнуть, опустив трепещущий клинок острием в пол.

Восхищение Воином Рэдволла сияло в глазах его сына. Матиас не смог сдержать легкой улыбки.

- Однажды ты займешь мое место, сын. Ты вырастешь большим и достаточно сильным для того, чтобы меч мог служить тебе, и я научу тебя владеть им как настоящий воин. Но это всего лишь меч, Маттимео. Он не сделает тебя воином просто потому, что ты носишь его. Оружие может попасть в лапы и злых, бесчестных, жестоких и ленивых существ. Настоящий воин добр, честен и великодушен. Его мужество родится в нем самом; он учится побеждать свои собственные страхи и недостатки. Ты понимаешь меня?

Маттимео кивнул. Матиас снова принял суровый вид.