Мауи и Пеле, держащие мир

— Вот я не понимаю, — произнесла Рут, проглатывая остатки кофе, — как вы, живя в Канаде, не пробовали японских дынных булочек? Там же до фига японцев и японских ресторанчиков.

— Мы, — пояснила Ригдис, — жили в Нантикоке, в субурбе сильно к югу от Старого Торонто. Вообще, мы старались держаться подальше от перенаселенных мест. Большие города, это ошибка. Они уничтожают все человеческое в людях. Скученность людей, это катастрофа.

Юная мичман резерва Народного флота с сомнением пожала плечами.

— Ну, не знаю. Вот, на «Дредноуте» было очень классно, хотя людей больше двух тысяч на полтора гектара. А если считать это плавучим поселком, то скученность бешеная.

— А что ты делала на «Дредноуте»? — полюбопытствовала Эрлкег.

— Ну, типа, я была вторым помощником суперкарго, и отвечала за тему попутных грузов. Например, за вот этот комплекс, где мы сейчас сидим.

— Ух, ничего себе! — изумилась кйоккенмоддингер с фиалковыми глазами, — Ты отвечала за комплектацию, покупку и погрузку такого сложного объекта?

— …К тому же, не совсем легального, — добавила зеленоглазая Лирлав.

— Совсем нелегального, — поправила Рут, — а что тут такого? Работа привычная. На фирме у родителей я с 16 лет занимаюсь сверками по грузам. Вы думали, на фабрике только гайки крутишь, а остальное само? Ага, щас! Днем — гайки, вечером — коносаменты. Иначе никак.

— Как же ты находила время на учебу? — удивилась Ригдис, несколько раз моргнув своими алмазными (или прозрачно-ледяными) глазами.

— А я не находила. У меня, типа, образование без отрыва от производства.

— А диплом, аттестат? — спросила Лирлав.

Рут еще раз пожала плечами и выразительно хлопнула ладонью левой руки по сгибу локтя правой, давая понять, что нет у нее ни школьного аттестата, ни диплома. Потом, чтобы не оказаться предметом искренней жалости со стороны кйоккенмоддингеров, она добавила:

— Зато, я все как-то понемногу умею. И болты с гайками. И бухгалтерию с коносаментами. И компьютер с микросхемами. И штурвал с трансмиссией. И винтовку с патронами. И даже с детьми возиться умею. Прикиньте: у меня два младших братика-близнеца. Ну, вы их знаете. Потом еще сестренка, она на 5 лет меня моложе, и еще один братик, моложе меня на 15 лет. Сейчас мама опять, типа, с брюшком, но не говорит, кто будет: мальчик или девочка. Но, я мыслю так, что на этот раз с киндером будет возиться Хрю, а не я. Хрю — это моя сестренка.

— Ух!.. — Ригдис опять несколько раз моргнула, — …Если я правильно поняла, у твоей мамы шестеро детей…

— Пять с половиной, так точнее, — поправила Рут.

— Да, наверное, — Ригдис кивнула, — надо же! Пять с половиной детей.

— Ага, — Рут широко улыбнулась, — Классно! Я теперь тоже заведу себе мелкого. Мне это по возрасту как раз биологически оптимально.

— Рут! Ты хочешь завести ребенка?

— Да, Ригдис. А что ты удивляешься?

— Но… — кйоккенмоддингер с алмазными глазами запнулась… — Это же огромная проблема!

— Ну, — юная мичман резерва небрежно махнула ладошкой, — не надо преувеличивать. Немного дискомфортный период, дней сто примерно, так природа устроена, но это не такая уж проблема. Войну мы выиграли, оффи и бандитов убили, всякого товара нахватали, и хороший персонал для бизнеса к нам едет. С рабочими головами-руками-ногами все ОК. Немного обустроим поляну, и вообще все будет классно, а значит, ребенок в тему. Вот такое логическое рассуждение. Где ты видишь огромную проблему, а, Ригдис?

Девушка-кйоккенмоддингер с алмазными глазами стала вдруг предельно-серьезной.

— Рут, не в наших правилах вмешиваться в чью-то жизнь, даже в жизнь друзей, но представляешь ли ты, на что идешь, заводя ребенка? Это сразу привязывает тебя к мужчине. Из-за ребенка ты попадаешь в зависимость. Я думаю, твоя мама замечательный человек, потому ты хочешь быть похожей на нее, но взгляни объективно. Беременность, роды, вскармливание, и так раз за разом. Никакой жизни для себя, и постоянное беспокойство: а что, если мужчина, от которого зависит экономика семьи, вдруг решит уйти?

— Чего? — переспросила Рут, как будто ей сказали, что Луна сделана из голландского сыра.

— Мужчины ненадежны, — пояснила Лирлав, — такая у них психика, и с этим ничего нельзя сделать, поэтому, просто надо исходить из такого положения вещей.

— Знаете, девчонки, — сказала 19-летняя мичман резерва Народного флота, — если уж вы тут заговорили про мою маму и папу, то я скажу, как говорит мама. Есть люди, ни на хрен не годные, не важно, мужчины, или женщины. Их сразу видно, и о них не будем говорить.

— Среди мужчин такие почти все, — встряла Эрлкег.

Рут пожала плечами и подбросила в руке пластиковую ложечку от кофе.

— Во многих странах, по ходу, так. А здесь иначе. Но я уже сказала: людей-пустышек сразу видно. Их отбрасываем. Оставляем только реальных людей. Они надежны, если правильно встраиваются в партнерство. Отношения в партнерстве — это ключ ко всему. И к быту. И к бизнесу. И к здоровым детям. И к безопасности. И к счастью, если говорить о романтике.

— Партнерство, — возразила Лирлав, — это просто красивое слово.