Maxximum Exxtremum

Вот тебе то, Киса, вот тебе сё — этого уже не потребовалось, так как мой беспокойный бесшабашный компаньон уже засунул голову в ларёк и, долго возмущаясь и теребя в руках мелочь, опять принялся за своё: «Шепелёв, давай деньги!» и «Девушка, это вот ОШ, гениальный поэт, только что приехал из Москвы…» — мне оставалось только лыбиться и раздувать щёки. «Ну девушка, — не унимался Макс, — ну, я живу вон в том вон блатном доме — ну, двенадцатиэтажный, жолтый — ну, выгляните, посмотрите, девушка!..»

…Вальяжно раскуривая «Приму», мы широчайше вышли к роскошным фонтанам и шикарным фронтонам вокзала, где и примостились на комфортабельнейших лавках из натурального соснового дерева. Максим тут же окорешил каких-то чуваков, и мы примкнули к ним, выпивая их перцовку. Я пил, но чувствовал себя несколько неуютно — крепкие ребята, явно не отягощённые интеллектом, в спортивных костюмах, а он распинается им о «ГО», ноет о своих «проблемах с девушкой», и уже начал переходить на третью и заключительную свою излюбленную тему: как бы вот снять порнушку, да на животных?..

Укладывались почивати — рядом весьма, так сказать, многолюдно: бомжи и алкаши на нашей лавочке-бордюре, а за ней на земле под ёлками — так называемые беженцы — целыми выводками. Масксимка сразу захрапел, а мои мучения только начались…

К утру сделалось невыносмо холодно, а кроме того приехали менты и на своём «козёльчике» встали над душой: включили фары и высматривают, кого бы забрать. Я растолкал товарища и предложил проследовать в сам вокзал, потому что заберут как пить взять нас — как новичков.

Мы брели по пустым утренним улицам и Максимка наш, встречая редких прохожих, начал мало-помалу от довольно замысловатых, чуть не поэтичных вопросов о точном времени и сигаретах переходить на неприкрытую прозу: «Девушка (женщина), у вас не будет двух рублей?.. Ну хотя бы руболь… Ну хоть пятьдесят копеек!» И подаяния, к моему удивлению, сопутствовали нам — как вы поняли, он жёстко локализовал группу и, наглядно выставив себя и меня, — «вроде бы нормальных чуваков в приличной одежде» — нагловато принимал подаяния в два, три, а то и пять рублей с неизменным напутствием от «женщин чуть после 30» (верхний предел): «Больше не пейте, ребята» и весёлым сочувствием или молчаливым равнодушием от их более младых соплеменниц.

Так, набрав уже что называется на пузырь,

мы подошли к университету — как раз к началу занятий. Тут студент 4-го курса («Рыжкин, вы пропахли сортиром!» — отзыв преподавателей) с новым энтузиазмом принялся набрасываться на прохожих, особенно на своих знакомых. Мне уже становилось не по себе — тут слишком людно, все на нас так и таращатся, а я ведь выгляжу как… аспирант?..

Вскоре поток студентов иссяк, Максим погнался наперерез к опоздавшим, а я, сидя на лавочке, подсчитывал доходы — 58 руб. 30 коп. плюс 16 сигарет! — о други, так и вовсе можно не работать! Пока не было Максима, я сунулся в ближайший ларёк и сказал: «Один хатдог и банку «Ярпива ор…» Каково же было моё удивление, когда меня грубо послали — как не стыдно! вы, говорят, заставляете его работать! уйдите отсюда! Со стороны всё-это выглядит так, как будто это я его засылаю — увидев жертву, он кивает мне, я киваю, и он отрывается от меня, выступает наперёд со своим незамысловатым номером, семенит за ней — или перед ней — до самого входа в «крольчатник», где обычно и получает подачку… Сам он тоже не смог доказать, что я его не эксплуатирую, но когда осознал что я хочу приобрести, взял да и прям публично как, блять, взвыл о своей горьчайшей судьбине!.. Народ начал толпиться — все поддакивают и ещё дают «бедненькому» денежку!.. Короче, еле-еле ноги успели унести от милиции!

Когда мы добежали до ГУМа, Максимуса осенила гениальная, по его мнению, идея посетить отдел интимных товаров, который, согласно телерекламе, недавно открылся в этом магазине. Меня он схватил за руку и потащил. Я второй схватил его за кадык. Осознав, что мы уже у входа и опасаясь, что в таком хитросцеплении нас точно примут за пидоров, я согласился следовать добровольно, взяв с бредящего зоо-порнушкой обет вести себя «хоть мало-мальски пристойно»… Понятие сие как вы, дорогие мои, догадываетесь, немного, так сказать, расплывчато — и я уж приготовился расстаться со своим добрым именем…

Слава Господу! — отдел был закрыт! Но Максимка с необычайной прытью устремился в другие — с ужасом я понял, что фетишизм его не совсем товарный — оказывается, его привлекли манекены… Ничуть не стыдясь своего небольшенького роста, герой наш как-то обвил своими колченожками длинные пластиковые уть-утивые ножищи, и мгновенно вскарабкавшись по ним, впился своим перегарным ртом в широчайший ярко-блядский рот мод’ели — все аж охуели! Он также теребил оное за лиф и совсем уж непристойно извивался…