Маздак. Повести черных и красных песков

Не одни прибыли или слава вели Пророка из Мекки в Медину, Разве не пылала в его глазах всепобеждающая вера в. любовь и братство, которые нес он людям? И пошли бы. разве за ним без этой страстной веры? Никогда еще голая арифметика не вдохновляла людей!

В Ночь Предопределений — двадцать седьмую ночь месяца Рамадана — передал Мухаммеду божественное учение архангел Джебраил…

Пророк не лгал… Творчество — всегда чудо. Когда к нему самому приходили истины переменных величин, сходились параллельные линии, рождалось слово, не принимал разве он это за откровение самого Бога?!

Не злое и поддельное, обычные для его времени понятия добра и справедливости внушал Пророк. Любя и беспокоясь, заковывал он их в камень. Пророк хотел сделать людей счастливыми. навеки!..

А Рей?.. В ней ведь отрицалось само понятие камня. Пророку казалось, что с камнем она погубит и человека. В своей наивности гения он закрыл лицо Рей…

Через сколько времени услышал Пророк, как, ругаясь в караван-сарае, купцы призывают бога в свидетели?! Закованный в камень бог сразу становился догмой. И как всякой догмой, ею тут же начинали спекулировать…

Вот когда появилось страдание в глазах Пророка! Пытаясь спасти учение, возводил он все новые стены, сам угрожал вечными страданиями, требовал покорности. Старые, давно знакомые людям догмы использовались как пугала и приманки… Это лишь ускорило крушение. Уже не купцы клялись в караван-сараях. Брат доносил на брата, оправдываясь затертым знаком бога и именем еще живого Пророка его!

Мухаммед, сын Абдаллаха из рода Гашим, пытался расталкивать камни. Но было уже поздно: пальцы его дробились, ногти срывались. Умирая, Пророк кричал…

15

Паломники заволновались. Один за другим они поспешно стали уходить в пустыню. Ему кричали что-то, звали, но он не пошел… Из Мекки он нес большую тяжелую чалму. Кому нужна она?..

Задумавшись, сидел он под истертой верблюжьими боками пальмой. Неслышно текла вода из-под камня. В вязком горячем воздухе висела тяжелая тишина. Узкие твердые листья скручивались в ожидании бури…

Послышался неясный шум, раскатистое ржание. Что-то зазвенело. Он поднял голову… Одетые в железо люди были уже близко. Железо держали их руки. Железом были закрыты тяжелые лохматые лошади. Все покрывали длинные белые плащи с красными крестами через всю спину…

Их было человек тридцать. Подъехав к воде, они начали помогать друг другу слезать с лошадей, расстегивать тяжелую одежду. Он с удивлением увидел белый сверток в руках одного…

Одетый в железо человек положил сверток на землю и направился к нему. Холодно смотрели синие немигающие глаза. Вились мягкие светлые волосы, окаймляя твердые скулы и широкий тупой подбородок: Постояв, варвар ударил его по лицу. Боли он не почувствовал, лишь вкус кровй во рту.

Еще раз поднялся большой кулак. Одетый в железо человек смотрел ему в глаза…

Варвар не ударил его во второй раз… С ним уже бывало, когда готовый броситься бык мотал вдруг головой и отходил в сторону.

Он встал и пошел в пустыню… Кто знает, что заставило его остановиться. Видимо, белый сверток. Сев на камень, он стал издали смотреть на одетых в железо людей…

Они уже расседлали лошадей, напоили их. Воткнув в песок сбитый из дерева крест, варвары опустились на колени и хриплыми нестройными голосами запели что-то… Он слышал об этом прибитом к кресту боге. Бог плакал от боли, а люди увековечивали его слезы в мертвом дереве!.. Воздух густел. Листья все скручивались.

Пение неожиданно оборвалось. Одетые в железо люди вскакивали с колен, что-то кричали, седлали лошадей. Выстроившись в плотный ряд, они опустили длинные железные копья…

Из-за холма выехали другие. Эти были смуглые, подвижные, на длинношеих лошадях. Они остановились напротив…

Один из одетых в железо людей, тот самый, оглянулся на свой сверток. Потом посмотрел по сторонам, нашел старика в чалме со странными глазами…

Духота стала невозможной. Высыхающий пот был липким и горячим. Листья скрутились в тонкие жесткие трубочки…

Дрогнула верхушка пальмы. Первый порыв бури сдвинул тяжелый воздух. В ту же минуту качнулись всадники. Исступленно выкрикивая своих богов, они слепо мчались навстречу друг другу…

Пальма вдруг прогнулась, закачалась во все стороны. Налетевшим вихрем подняло, бешено закрутило раскаленную пыль. В самой середине этого грязного воющего кольца завертелся дикий клубок остервенелой человеческой плоти…

Пальма вздрогнула в последний раз, отряхиваясь от пыли. Словно после боя разворачивались твердые зеленые листья. Вихрь понесся дальше, оставив присыпанную пылью груду бесформенных человеческих тел. С ветром умчались и уцелевшие лошади…

Он медленно подошел… В лицо пахнуло застарелой грязью, потом, конским навозом. Но все перекрывал Острый запах крови. Она еще не успела остыть и расползалась во все стороны, пропитывая песок. Было совсем тихо. Он наклонился, развернул белую ткань.