Мазепа

Суммы, которые отпускались гетманом на церковное строительство, были огромны. Только на работы в Киево-Печерской лавре он отдал более миллиона золотых. Неисчислимыми были его пожертвования монастырям и церквям икон, крестов, чаш, митр, риз, колоколов, драгоценных евангелий. Занимался он и гражданским строительством. При нем построили новый корпус Киево-Могилянской академии («мазепинский»), киевскую ратушу, знаменитые крепостные стены Печерской лавры с воротами и башнями. Современников поражал его трехэтажный каменный дворец в Гончаривке (предместье Батурина), размером 15 на 20 метров, построенный в стиле западного барокко, которое позднее будет использоваться Петром при создании Петербурга.

Откуда брались такие финансовые возможности? Аренда при Мазепе была практически единственной формой «государственного» налога в Украине (кроме натурального чинша на гетмана). Крепостного права в Гетманщине тоже по-прежнему не существовало, его ввели только в конце XVIII века при Екатерине II. Однако еще при Самойловиче возникает в зародышном состоянии панщина — в монастырских владениях. Остальные сборы — денежные и натуральные — собирались или частными владельцами собственности, или полковой старшиной. При этом размер их колебался в зависимости от традиций и «аппетита» полковника. Так, своими непомерными требованиями отличался прилуцкий полковник Дмитро Горленко, против которого были особенно яростные выступления крестьян и казаков.

Размеры поборов в гетманство Мазепы действительно выросли, но в этом нельзя винить одного гетмана. Во-первых, при нем на Левобережье наметился значительный рост благосостояния, во-вторых, нельзя не учитывать инфляцию и, наконец, ту тенденцию к увеличению поборов, которая была во всей России в Петровскую эпоху. Мазепа, прекрасно понимая опасность доведения народа до крайности, придерживался сдержанной налоговой политики. Он направлял универсалы киевскому и другим полковникам, запрещая налагать непомерные поборы на жителей. В 1701 году он издал знаменитый универсал, запрещавший панщину более двух дней в неделю. Сотник, нарушивший этот указ, был строго наказан.

Традиция изображать Мазепу угнетателем крестьян привела к тому, что даже его апологеты зачастую повторяют этот избитый тезис. При этом почти не задумываются о том, как сам Иван Степанович относился к этой проблеме.

Если брать во внимание те традиции, на которых он был воспитан, то однозначного мнения по крестьянскому вопросу у него не было. В Речи Посполитой уже несколько столетий доминировало фольварочное хозяйство с барщиной и зависимыми крестьянами. Казацкое восстание Хмельницкого уничтожило польскую традицию, сделав крестьян лично свободными. Юношеские воспоминания наверняка рисовали Мазепе картины процветающей Голландии со свободным трудом свободных людей. С другой стороны, он не мог открыто выступать против левобережной старшины, активно превращавшей крестьян своих маетностей в личных подданных. Даже сдерживающая политика в этом вопросе, безусловно, раздражала определенные круги старшины, стремившейся превратиться в полноправных помещиков. Но интересно другое: насколько искренне Мазепа был сторонником свободных экономических отношений, а насколько это была просто макиавеллиевская игра для удержания баланса в отношениях чернь — старшина.

Здесь следует отметить, что отношения крестьяне — землевладельцы в Гетманщине никогда не приобретали форму того крепостного права, которое получило распространение в Московском государстве. В этом отношении очень характерно знаменитое высказывание Мазепы, что грешно кого-либо отдавать поневоле или дарить, если этот человек не является басурманином или невольником. В этом он явно расходился в системе ценностей с российской элитой. Ярким примером взглядов Мазепы служит деятельность гетмана в его собственных имениях в России. Дело в том, что после окончания крымской войны, располагая крупными личными денежными средствами, Мазепа начал скупать земли в пограничных Рыльском и Путивльском уездах. Скупал он пустующие земли русских помещиков, которые не были в состоянии эффективно управлять собственными имениями и крайне нуждались в деньгах из-за тяжести государевой службы. Скупив земли, Мазепа строил на них села и слободки и заселял их свободными людьми, приезжавшими из самых различных краев. Поселенцев он освобождал на пять лет от уплаты любых налогов, хотя они обязывались отбывать панщину. Последняя, впрочем, была не обременительна, и слободы бурно развивались, ширились, а население в них росло. В одном только селе Ивановском за пять лет добавилось 500 дворов (со 187 до 697)[365]. В нем было три церкви, дважды в год проводились ярмарки, имелось десять лавок, харчевня, две общественные бани, семь шинков. При этом Мазепа налога с этих заведений не брал. При церкви имелась школа. Аналогично этому строились и другие «русские» слободы Мазепы.