Мажор для оборванца

Он всё ещё волновался, но уже значительно меньше. И я вдруг понял, что он боялся представлять не Костю мне, а меня Косте. Вафельные трубочки с кремом из нашего детства стали моим входным билетом в их дом, а до того, как он представлял моё появление здесь? Я внимательно посмотрел на брата. Что он там себе надумал? Что я пришёл устроить свару? Показать себя, не знаю, бешеным орком или гопником, готовым назло всем насрать в центре ковра? Даже если бы я хотел это сделать – это ничего бы не дало, кроме того, что наши с Генкой отношения бы пошатнулись надолго, а то и рухнули навсегда.

«Он боится меня, моих слов, моего поведения, драки, скандала. Это он в первую очередь не хотел, чтобы я сюда приходил».

М-да, весьма своевременная мысль. Отрезвляющая, вдохновляющая собраться и сделать всё, чтобы закрепиться здесь, а не стать персоной нон грата.

В кухне метров пятнадцати с современным минималистским дизайном без вырви-глазных цветовых сочетаний нас встретил высокий, спортивного телосложения мужчина в домашней одежде: белой футболке, светлых джинсах и фартуке. Костя, конечно, этот человек не мог быть кем-то другим. Он повернулся от плиты, где помешивал в сковороде что-то вкусно булькающее, ароматное, и внимательно посмотрел на меня.

Хреново. Как Пингвин и говорил, Генкин мужик выглядел мужиком. На этого Костю пачками должны бы вешаться бабы, настолько смазливое у него лицо. Фартук серого цвета женственности ему не добавлял, как и широкие плечи, мускулистые руки. Если бы я не знал, что он живёт с моим братом, я бы в жизни не подумал, что он из таких. И писклявым тоненьким голоском он тоже не говорил. И не манерничал, не кривлялся.

– Добро пожаловать к нам, Даниил.

Он не протянул мне руку – я сделал это первым. Обдумывал этот момент заранее и всё для себя решил.

– Рад познакомиться, Константин, – сказал я, и в голове эхом пронеслось «рад» с большом знаком вопроса.

Рука у Кости была твёрдой, умеренно тёплой, не влажной. Рука и рука.

– Можно Костя и на «ты».

– Можно Дэн и на «ты», – тон в тон ответил я и отпустил его ладонь.

Гена смотрел на нас двоих, будто мы ожесточённо играли в пинг-понг. Когда возникла крохотная пауза, вмешался и предложил мне что-нибудь выпить.

– Просто воды, – сказал я. – И не зови меня Даней, знаешь же, раздражает.

Брат хмыкнул и предложил мне присесть у стола, принёс стакан с водой, всё такое. Я сделал первый глоток и только тогда понял, насколько одеревенелой стала моя челюсть.

Генка занял стул рядом. Бросив взгляд на вернувшегося к плите Костю, он повернулся ко мне.

– Расслабься, – посоветовал брат с улыбкой. – Костя тебя не съест. А вот накормит так… Ай, ладно, сам увидишь. В готовке Костя – бог.

«Бог» хмыкнул, но не стал выступать против комплиментов: мешал лопаткой в сковороде и ещё что-то в кастрюльке. Генка смотрел то меня, то на него. И я сделал ещё один вывод: очень возможно, что в случае прямого столкновения Генка выступит не на моей стороне.

– Что готовим? – спросил я. – Чем-то помочь?

Генка хмыкнул.

– А ты научился готовить?

– Нет, но что-то простое сделать могу. Картошку уж точно почистить смогу. Имею опыт.

– Помощь не нужна, уже почти всё готово. У нас будет лазанья, – сказал Костя.

Я немного подумал.

– Это макароны и фарш?

У Кости вздрогнули плечи. Генка фыркнул.

– Технически – да, – согласился Костя, а Генка возразил:

– Нет, Дэн, это что-то другое. То, как делает лазанью Костя – это кулинарный оргазм.

– Ну ты скажешь, – Костя кашлянул, давя смех.

– И скажу, – горячо ответил Гена. – Всё, что ты делаешь, это оргазм.

Костя рассмеялся. Генка тоже. Я переводил взгляд с одного на другого, и мне чудовищно не нравилось то, что я видел. Они выступали вместе, единым фронтом. Поддерживали друг друга. Выглядели настоящей парой, даже когда один стоял у плиты, а другой сидел рядом со мной.

Последний раз я чувствовал себя настолько третьим лишним, когда пришёл в гости к Ирке. Что там раздавалось голубиное воркование, что здесь. А здесь ещё и чувствовалось, что меня не ждали, я им и правда мешал…

Еда оказалась отменной. Тот случай, когда хочется сказать: вкуснотища такая, что женился бы на той, кто это готовил. Эта, несомненно, дурацкая мысль не выходила у меня из головы всё то время, пока мы сидели за накрытым столом. Прицепом к ней шло, что Генка как раз таки женился на хм… том, кто готовил.

Костя, видимо, и правда хороший хозяин. Вкусный ужин, домашний уют, везде чистота и порядок. Что Генка станет убирать по собственной воле – в это сложнее поверить, чем в то, что он связался с мужиком. А здесь вызвался мыть посуду и убирать со стола.

– Ты же готовил, сиди, отдыхай, – это он сказал Косте.

А мне:

– Зачем помогать? Ты же гость.