Мажор: Правда опаснее смерти

— Заглаживал вину, — вместо Пряникова ответил Фишер. — Скажи, Андрюша, думал, сейчас завалите меня, и вы в расчете. Смерть за смерть, да?

— Иди к черту.

— Это тоже не все! — усмехнулся Фишер. — Вы, менты, чье призвание ловить убийц, вы отпустили на свободу серийника. В обмен на такое зыбкое, слабое доказательство, как фотография, полученная из анонимного источника.

Фишер повернулся к Соколовскому и кивнул на банковский ящик, валявшийся у его ног.

— Запись послушал? Меня тронуло.

— Лапин тебе все рассказал, — догадался Игорь.

— Я попросил его, — согласился Фишер. И добавил небрежно, как будто что-то незначительное. — Перед смертью.

Фишер отошел от задержанных на середину холла, как будто на сцену. Он повернулся и объявил громко, чтобы все слышали:

— Но вынужден вас разочаровать, друзья мои! Компромата уже нет. Но я привык решать несколько проблем разом. Поэтому я позволил этому ограблению зайти так далеко. — Фишер посмотрел на Аверьянова, Ивана и Катю. — Вы трое оказались не с теми людьми и не в том месте.

— А, по-моему, в том, — отозвался Жека.

— Поддерживаю, — криво усмехнулся разбитыми губами Иван.

— Я тебя ненавижу, — выкрикнула Катя. — Ты убил мою мать.

— Пора заканчивать эту партию, — сказал Фишер. — Игорь, знаешь, в чем заключается справедливость? Что я нужен ФСБ. А на вас всем наплевать. Вот так выглядит настоящая справедливость.

— Настоящая справедливость в том, — возразил Соколовский, — что и за тобой рано или поздно придут. Не мы. Другие.

Фишер хмыкнул, неопределенно пожал плечами и пошел к выходу.

— Стой! — закричал Игнатьев. — Отпусти Катю.

— Нет, — коротко ответил Фишер.

— Дай уйти. Только ей.

— Зачем? — Фишер остановился и глянул на Игнатьева. — Чтобы она потом мне мстила?

— Нет, — рванулся к Фишеру Игнатьев. — Потому что она должна мстить мне. Потому что она не знает, что выжила тогда в той машине, которую раздавил поезд. Что твою дочь мы усыновили с Верой. Тогда врач позвонил мне одному и сказал, что девочка выживет!

— Ты врешь, — почти равнодушно заявил Фишер, глядя в глаза Игнатьеву.

— Зачем мне это делать?

— Чтобы я ее не тронул.

— Ты ведь можешь сделать ДНК-анализ, — горячо заговорил Игнатьев. — Это займет несколько дней. Обман дал бы только отсрочку. А я говорю правду.

— Я — не твоя дочь? — в ужасе крикнула Катя Фишеру.

— Катя, послушай, — попытался вмешаться Соколовский. — Главное, кто тебя вырастил, воспитал…

— Меня воспитал убийца моей матери! Человек, который чуть не убил меня!

— Это был несчастный случай…

— И это все оправдывает? — с ненавистью крикнула девушка.

— Уведите ее, — вдруг приказал Фишер.

Двое охранников схватили Катю за руки и потащили из холла. Девушка стала вырываться с яростью дикой кошки, пытаясь ударить ногой, укусить сильных мужчин, которые крепко ее держали.

— Не трогайте меня! — кричала она. — Довольны, вы, все? Вы достаточно на моей жизни потоптались?

Фишер схватил руку девушки и потащил ее из холла.

— Катя, мне жаль, — сказал Игнатьев, ловя взгляд девушки.

— Ты хотя бы понимаешь, что моя мама… Та, что меня вырастила, она тоже погибла из-за вас?! А если бы я погибла в той аварии, вы бы сказали ему, что убили его родную дочь?

— Мы поговорим потом! Уведите! — приказал Фишер. — И заканчивайте тут!

Когда Катю вытаскивали из помещения чуть ли не волоком, Игнатьев и Соколовский инстинктивно двинулись к ней, но дорогу им преградили двое охранников с автоматами в руках. Пряников смотрел на спину Фишера и прикидывал, что он сейчас ближе всех к нему. И решаться надо сразу, потом такой возможности уже не будет. Потом вообще больше уже ничего не будет.

Пряников бросился вперед. Он успел схватить крайнего охранника, тащившего Катю, пока у того были заняты руки, и выдернул у него из-за пояса пистолет. «Я успел сделать то, что надо», — подумал Пряников, падая на пол, когда в него попали.

Симоненко, Иван и Жека схватились с охранниками, которые находились ближе к ним, в холле началась частая стрельба. Частая, но не прицельная, крошки штукатурки и мраморной облицовки полетели, как шрапнель, во все стороны. Симоненко сумел вывернуть руку охраннику, прижать его к себе спиной и пустить длинную очередь по холлу, свалив двоих. Остальные охранники бросились за колонны и упали на пол, за тяжелыми дубовыми лавками.

Игнатьев схватил Игоря и потянул в укрытие, когда несколько пуль впились в стену возле них, но Соколовский вырвался и метнулся почти на середину холла.

— Если так выглядит справедливость, то месть мне нравится больше! — крикнул он Фишеру.