Мажор. Возврата быть не может

Дальше началась утомительная, кропотливая работа, о которой не принято писать в детективных романах и рассказывать в кругу слушателей, восхищающихся героизмом оперативников. Составление списков, обзвон, расчленение списков на вероятные, отсеянные и возможные совпадения, повторные обзвоны тех, кого не было на месте во время первого звонка, уточнение с теми, кто обещал что-то уточнить, проверка по учетам, когда появлялись какие-то совпадения. И снова обзвон, обзвон. И начинал расти список с фамилиями и адресами, куда предстояло вечером ехать.

И уже ближе к вечеру повезло Королеву напасть на след.

– Здравствуйте, старший лейтенант Королев, – говорил Даня, набрав очередной номер. – По поводу вашего заявления…

И тут он весь напрягся и строго показал всем рукой заткнуться. Тихо! Нашел! В кабинете сразу повисла мертвая тишина.

Сорокалетняя женщина сидела перед Родионовой и вытирала глаза мокрым платком.

– Лисочка всегда мне звонила, всегда. Даже если телефон садился – находила возможность. Она еще смеялась: у тебя, мама, встроенная программа слежения…

– Почему она это сделала, как вы думаете? – спросила Вика.

– Она? – Иванова отчаянно замотала головой и стиснула в кулачке свой платок. – Да она никогда бы! Василису убили!

– Кто? – сразу спросила Вика.

– Ковалев, конечно! – снова разрыдалась женщина, опустив голову.

– Ковалев? – переспросил Соколовский. – Хозяин дома, в гараже которого ее нашли?

– А мотив? – поддакнул Жека.

– Он ее отец!

Родионова подняла глаза и посмотрела на Королева и Аверьянова. Она кивнула на дверь, давая понять, что Ковалева нужно срочно доставить в отдел.

Ковалева привезли через два часа. Даня успел шепнуть Вике, что уезжал он спокойно, обещал жене перезвонить. Супруга выглядела взволнованной, но отнюдь не как жена человека, который совершил преступление.

В кабинете Ковалев уселся на предложенный ему стул возле стола Родионовой и стал смотреть на всех присутствующих, старательно изображая непонимание.

– Но мы же все рассказали, – сказал он. – Какие новые обстоятельства?

Королев, сидевший напротив Ковалева верхом на стуле и внимательно изучавший его лицо, неожиданно спросил:

– Альберт Германович, вы убили свою дочь, Василису Иванову?

– Какую дочь? Я не знаю, о чем вы говорите. Я хочу адвоката. Я никого не убивал. Я не знаю эту девушку, – быстро заговорил Ковалев, как всем показалось, заранее приготовленными фразами.

– Вы уверены? – удивленно приподняла брови Вика. – Самое время написать чистосердечное признание.

– Я ничего не подпишу! – набычился Ковалев. – Вы меня подставляете, знаю я вас…

– Уверены, значит?

– Я уверен. Пригласите адвоката. Я больше не скажу ни слова, – ответил Ковалев и сложил на груди руки, психологически закрывшись от окружающих.

Вел он себя нервно, хотя при таких обвинениях заволновался бы любой. Но другой бы вытаращил глаза и спросил, в своем ли вы уме, граждане начальники? Какая дочь, когда у меня, кроме жены, и контактов-то с другими женщинами отродясь не было. А это сразу про адвоката и про то, что не произнесет ни слова. Именно так ведут себя преступники, которые понимают, что их приперли к стенке или вот-вот припрут.

– Скажете, Альберт Германович, скажете, – пообещал Соколовский и подошел к двери.

При виде вошедшей в кабинет Ивановой Ковалев вскочил со стула, потом тут же опустился на него. Женщина охнула со стоном и бросилась на него, как фурия. Соколовский бросился между ними и успел оттащить женщину, которая расцарапала Ковалеву щеку.

– Сволочь! Тварь! – Иванова вырывалась из рук оперативника, бросая обвинения. – Зачем ты убил мою Лисочку?

– Ну? Что теперь скажете? – спросил Жека.

– Я ее не убивал! Я всегда помогал ей, с самого рождения и до совершеннолетия Василисы отсылал тебе деньги! Нет, скажешь?

– Отсылал… Да лучше мне было тебя самого послать куда подальше! – стиснув зубы, ответила женщина.

– Зачем же вы нам врали? – спросила Вика Ковалева. – Неужели думали, что мы ничего не узнаем? Вы вроде не похожи на глупца, Альберт Германович.

– А что мне оставалось? – устало ответил мужчина, стирая кровь с расцарапанной щеки. – Витя и жена ничего не знали. Хотя, конечно, рано или поздно все открылось бы. Особенно после того, как она, – он кивнул на Иванову, – недавно явилась и потребовала миллион, обещая все им рассказать.

Все вопросительно посмотрели на женщину, но женщина, не моргнув глазом, сразу перешла в атаку:

– Какие деньги? Какой миллион? Что вы слушаете этого убийцу?

– Э-э, нет. – Ковалев поднял указательный палец и повел им из стороны в сторону. – У меня все квитанции на отправленные деньги собраны. Дома в сейфе лежат, могу показать.

– Крохобор, – насупилась Иванова, – даже бумажки на подачки свои скопил!

– А что насчет миллиона? – спросил ее Соколовский.

– Не знаю я ни про какой миллион! – отмахнулась женщина.

– Ладно, будем разбираться в ситуации, – закончила Родионова. – Вы, Ковалев, будете под подпиской о невыезде. И вы, Ирина Андреевна, пока здесь побудьте – не возвращайтесь домой.

– Не поняла. Где – здесь?

Соколовский вытащил из бумажника пятитысячную купюру и протянул Ивановой: