Мажор. Возврата быть не может

– Ошибаетесь. Я хотел, чтобы вы так думали. Но на самом деле, чтобы войти в состав директоров вашей компании, я потратил всего несколько часов. Я договорился со всеми вашими миноритариями и получил право управлять их долей совершенно бесплатно. Так что не надо за меня переживать, Аркадий Викторович. У меня были деньги, чтобы скупить ваши облигации. И по-прежнему есть. Чего не скажешь о вас.

– Ты о чем? – Игнатьев понял, что уже не знает, чего ему ждать от Соколовского.

– Подумайте. Если не ошибаюсь, недавно вы произвели одну очень дорогую покупку. – Соколовский с удовольствием смотрел, как Игнатьев медленно опускается в кресло. – Я ходил к вам на собрания. Подавал на вас иски в суд. Попытался увести у вас помещения под магазины. И вы не выдержали. Совершили эту совершенно ненужную вам сделку. Ради которой вам пришлось выпустить облигации. И потратить весь кэш.

– Сукин ты сын… – прошипел Игнатьев.

– Но вернемся к сегодняшним событиям, – как-то особенно торжественно произнес Соколовский. – Как держатель основного долга я имел полное право объявить вам эвент оф дефолт. Основание – незаконный перевод двух миллионов долларов компании «К-Квест». Этот перевод не был одобрен советом директоров, однако вы его совершили. И поэтому я, как основной держатель долга, требую немедленного его погашения.

Игнатьев побледнел до такой степени, что Катя наконец не выдержала и подбежала к отцу:

– Пап? Тебе плохо?

– И что дальше? – отстраняя дочь, спросил Игнатьев у Соколовского.

– Прекрати! – закричала Катя.

– Пусть он говорит, – зло процедил сквозь зубы Игнатьев.

– Я позаботился о том, чтобы об объявлении вам эвент оф дефолт моментально стало известно на рынке, и… – Игорь развернул ноутбук экраном к Игнатьеву. Там был открыт сайт биржи. – Вот что происходит сейчас с вашими акциями.

– И ты использовал для этого мою дочь, – не отрывая взгляда от экрана, сказал Игнатьев.

– Потому что у меня не было другого выхода.

– А как насчет того, чтобы просто оставить отца в покое?

– Так же как он оставил моего? – спросил Соколовский. – Прости, Катя. Я не хотел тебя впутывать в это. Но так вышло.

– Я тебе не верю! – выпалила Катя.

Соколовский достал свой телефон, записную книжку, стал там что-то искать. Игнатьев, глядя на него с ненавистью, снова заговорил:

– Когда ты вышел из СИЗО, я подумал, что надо попробовать тебя простить. Если бы ты только держался подальше от меня и от моей дочери… Но ты… ты сам виноват!

– Илья Сергеевич, – сказал Соколовский в трубку, – покупайте.

– Что ты сейчас сделал?

– Я вам отомстил, – просто ответил Соколовский. – Вот и все, Аркадий Викторович. Из держателя основного долга я превратился в держателя основного пакета акций этой компании. А после юридических формальностей я буду владельцем.

– Ты закончил? – борясь со слезами, спросила Катя. – Доволен? Пап…

– Теперь вы только менеджер. Если попробуете вмешаться и как-то изменить ход событий – я вас посажу. Поэтому мой вам совет: просто смиритесь.

– Папа, не слушай его! – тормошила Игнатьева Катя. – Наверняка есть какая-то лазейка, да?

– Браво, Игорь! – Игнатьев неожиданно улыбнулся и картинно захлопал в ладоши. – «Пять» по бизнесу!

– Андрей Викторович, вы вообще поняли, что сейчас произошло?

– Это ты ни хрена не понял, – засмеялся Игнатьев. – Думаешь, что отобрал у меня мой бизнес? Черта с два! Все это время ты старательно воплощал чужой план! И поэтому фирма теперь не моя. Но она и не твоя, Игорь!

– А чья же?

– Отобрав у меня компанию, ты подарил ее другому человеку! Есть договоренность…

– Что вы несете? – перебил Игнатьева Соколовский. – Какой другой человек?! Какая договоренность?

– Узнаешь!

– Я вам не верю! – начиная пугаться, ответил Игорь.

– Да ты сам не понимаешь, во что ты влез! Мы с тобой теперь одинаковые – с пустыми карманами! И еще: я не убивал Аню! Твою мать убил не я!

– А кто?

– Тот самый человек, который теперь будет владеть твоей и моей компаниями. У него много имен. Но одно имя все знают…

Палец надавил на спусковой крючок винтовки с оптическим прицелом, и пуля понеслась вперед, к своей жертве. Стекло в кабинете Игнатьева треснуло, и в нем образовалась неровная, страшная дырка. Соколовский повернулся к Игнатьеву в тот момент, когда он уже падал на ковер своего кабинета с пробитой пулей головой. Катя с визгом бросилась к отцу и упала на его тело. Соколовский, все еще не веря в реальность происходящего, смотрел то на окно, то на тело Игнатьева.

И в этот момент у него зазвонил телефон. Почему-то стало понятно, что это разгадка, это объяснение. По крайней мере, Соколовский ответил автоматически:

– Да?

– Здравствуйте, – сказал в трубке мужской голос. – Аркадий не успел нас представить. Меня зовут Фишер.

– Зачем ты его убил? – прошептал Соколовский, который никак не мог смириться с тем, что произошло.

– Он нам мешал. Мы ведь давно с вами связаны. Это я вытащил вас из СИЗО. Не стоит меня слишком сильно за это благодарить.

Соколовский подбежал к простреленному окну, но увидеть стрелка было немыслимо.

– Что тебе от меня надо?