Мчатся кони моей судьбы

Свой наденет платок

Поседевшая бабушка-осень

И в зиме растворится,

Чтоб снова вернуться сюда.

Снова осень…

Затяжными  дождями

затянуты редкие просини,

В старых парках ночами

всё дольше не гаснут огни.

И качается небо

на ветках желтеющей осени,

Унося к горизонту

прошедшие летние дни.

Она снова пришла

незаметно походкой усталою,

Золотой тишиной,

в обаянье не зная конца.

Бисер листьев рассыпав

по лужам красой небывалою

И наполнив опять

нежной грустью людские сердца.

Родная кровь

Не слышно слов, когда молчанье,

Но мы не научились слушать.

Стена своим существованьем

Разъединяет наши души.

Обнять бы, головой прижаться

И в ритме сердца притаиться,

А мы боимся унижаться,

Они боятся  поклониться.

Совет воспримется указом,

От жалости – обида сразу,

И трудно свыкнуться с отказом,

Не понимая суть отказа.

Родная кровь….Но очень сложно

Другую жизнь своей измерить,

Ложь во спасенье невозможна,

Когда уже не стоит верить.

Так и живём на белом свете,

Далёкими и став другими

Непонятые нами дети

И мы, непонятые ими.

Потерянная страна

В старый атлас подшиты страницы в едином стандарте,

Он пылится под стопкой когда-то прочитанных книг.

Только этой страны никогда не найдёте на карте,

Как  засыпанный ветром в пустыне журчащий родник.

Мы, из школы придя, неохотно учили уроки,

И в задачках порой вместо минуса ставили плюс.

Но уже в небесах были кем-то назначены сроки,

Что едва повзрослев, потеряем Советский Союз.

Нет страны, где делили все радости наши и беды,

Без отказа помочь и, как братья, все были на «ты»,

Мы любили безумно наш праздник Великой Победы,

И в парадном строю ветеранам дарили цветы.

Только сердце живёт и утрату свою не приемлет,

Беспокойна душа, как потоки в речном буруне.

Наша память опять покоряет сибирские земли,

И Гагарин со звёзд улыбается целой стране.

Ангел…

Я ангел-хранитель,

но мне до сих пор нет покоя,

А жил-не тужил

беззаботно в раю век от века.

Ведь только со мною

могло получиться такое,

Что так и не смог я

когда-то спасти человека.

Однажды я с неба

увидел простого мальчишку,

Он к сердцу пришёлся,

и сразу спокойнее стало!

А как он читал

о героях потёртые книжки!

И сердце моё

от отеческих чувств трепетало!

Я видел, как он

за девчонку на улице дрался,

Как что-то писал

в своей синей потёртой тетрадке.

И выглядеть лучше,

чем есть, никогда не пытался,

От трудной работы

назад не бежал без оглядки.

У ангелов, знай,

никогда не бывает каникул,

Ведь нет расписаний

и сроков у жителей неба.

Но кто-то беду

на мальчишку от скуки накликал,

Послав на войну,

на которой никто ещё не был.

Иль силы моей

оказалось тогда маловато,

Иль чёрные души

меня одного окружили,

Попал в окруженье

со взводом бойцов разведбата

Отважный мой парень,

с которым незримо дружили.

Я грудь подставлял,

закрывая героя от пули

И видел, как бился

добрый и славный мальчишка,

Но крики мои

над ущельем в тумане тонули.

…А он был героем

   когда-то прочитанной книжки.

Ты знаешь, я – ангел.

Но так и не спас человека…

Шёл тепловоз…

По мотивам произведения Татьяны Алексеевой "История о собачке"

Шёл тепловоз обычный, маневровый,

И машинист весёлый, разбитной

Бурчал себе под нос мотивчик новый,

И радовался – завтра выходной!

Под стать ему колёса в такт стучали,

Куда – то в небе плыли облака,

И не было здесь места для печали,

Предчувствия тревожного звонка.

За семафором белою бумажкой

Привиделось какое-то пятно.

Он, молча сдвинув набекрень фуражку,

Убавил скорость, выглянув в окно.

И лишь потом, когда подъехав ближе,

Он в исступленье дав «по тормозам»,

Шептал себе: «О, боже, что я вижу!»

И всё не верил собственным глазам.

А там, на шпалах, белая собачка

Закрыв глаза, у смерти на краю,

Дрожа слегка, лежала, как в горячке,

На рельс положив голову свою.

Визг тормозов. «Ну, надо же случиться!

Мне, кажется, я вовремя попал!

Постой, я понял – ты самоубийца?!»

И поднял неразумную со шпал.

«А где хозяин? Бросил и уехал?

И ты решила кончить жизнь свою

Всем равнодушным этим на потеху?

Смотри в глаза, я правду говорю!»

… Шёл тепловоз обычный, маневровый,

Пел машинист, коль, от рожденья дар,

Смотрел на жизнь в окно попутчик новый,

Повизгивая в такт колёсных пар.

Бессмертный полк

Наверно, жизнь ценней вдвойне

Им, не дожившим до Победы.

И, как иконы на стене,

Висят портреты наших дедов.

Эх, время, время….Вот бы вспять

Пусть на мгновенье, на минуту:

И вот смеётся дед опять,

И бабушка спешит к кому-то.

Вот строят «миром» новый дом,

А вот застолье в доме этом!

… Но всё закончится потом

Однажды в сорок первом, летом.

Бедой наполнится страна,

Застонет ранами воронок!

Война, проклятая война

Из бабьих слёз и похоронок…

Ведь часа своего ждала,

Не выбирая возраст, имя…

Ну, почему ты не дала

Вернуться им домой живыми?

Не суждено им никогда

Быть пожилыми и седыми.

Остались с нами навсегда

Красивыми и молодыми.

… Есть слово чести, совесть, долг.

Ветвями яблонь память машет.

И вновь идёт  Бессмертный полк,

В котором живы деды наши!

Тронет сердце тепло

Когда ночью луна осторожно заглянет в окошко,

А по стенам скользнёт, словно луч, незатейливый блик.

Тронет сердце тепло прикоснувшейся детской ладошки,

И послышится рядом обиженно горестный вскрик.