Меч ангелов

– Как это – на двери? – спросил я удивленно, поскольку человеку со столь мизерными доходами, как у меня, размеры и особенности налогов мало что говорили.

– Да вот так. Если держишь лавку, трактир или мастерскую, посчитают у тебя каждую дверь. Дороже будет, если выходит прямо на главную улицу, как оно обычно и случается, дешевле – если на какой-нито закоулок…

Я рассмеялся, хотя моему хозяину наверняка было не до смеха.

– Но у тебя же есть выход как раз на закоулок, – сказал ему.

– Ага, но он же не в зал, а на склад и в подвалы.

– Ну так замуруешь главные двери, вместо них поставишь вывеску с указателем, где искать вход, а вход сделаешь с закоулка, – пожал я плечами. – В чем проблема?

Он глянул на меня с удивлением.

– А ведь точно, Мордимер, – покачал головой, будто в недоверии. – Видать, сделаю, как говоришь.

– И не ты один, если я знаю жизнь… А епископ тогда введет налог на вывески, – я засмеялся, поскольку подобная идея показалась мне забавной. – Так уж оно сложилось. Власть старается выжать с нас денежки, а мы от этого уклоняемся. – Я снова пожал плечами. – Честные люди никогда не будут при власти, и знаешь почему? – Видать, меня охватило философское настроение, и я решил ему поддаться.

– Ну? Почему?

– Потому что честные люди желают зарабатывать на хлеб насущный собственным трудом, а те, кто правит, жаждут получать доход, используя тех, кто работает. Потому что ничего другого они не умеют – только толковать дурные законы и вводить новые налоги, чтобы можно было побольше украсть. И чем больше воруют, тем больше их аппетит.

– Ш-ш, – прошипел Корфис. – Говоришь о епископе, – прошептал беспокойно и огляделся, словно кто-то мог нас здесь подслушать.

– Обо всех. – Я махнул рукою. – Давай лучше напьемся, а то я доболтаюсь.

– Проблемы? – спросил он проницательно, когда мы в очередной раз опорожнили кубки.

– Чую, что большие деньги уходят у меня из-под носа.

– Ну, случается. Нынче человек веселится, а завтра черви жрут его в могиле…

– Если у него кто найдется, чтобы ту могилу выкопать, – вздохнул я.

– Я тебе выкопаю, – пообещал Корфис в пьяном умилении. – Хотя не сказать, что денег у меня куры не клюют – а у кого клюют? Но чего не сделаешь по дружбе…

– Весьма мило с твоей стороны, но не спеши, будь добр, с копанием могилы… – заявил я, а потом что-то в словах Корфиса меня дернуло. – Ну-ка, повтори, что ты там сказал?

– Я? – удивился он глупо. – А! Ну что все ради дружбы… – Он задумался на миг. – Ну почти все…

– Нет, нет, раньше, что мало у кого денег куры не клюют?

– Верно, мало у кого, – покивал Корфис печально. – Налоги, Мордимер, налоги. Выпьем!

Я отхлебнул, но машинально, ибо в голову мою пришла некая идея. Не Риттер ли случайно употребил почти те же самые слова, когда говорил об Андреасе Куффельберге – актере, играющем роль рыжебородого варвара, Танкреда? И разве не вспоминал, что тот – единственный человек во всей труппе, кому повезло? А ранее вспоминал, что Куффельберг происходит из купеческой семьи… Не мог ли именно Андреас помочь с деньгами Йоханну Швиммеру? Ха, наверняка сумел бы это сделать, но – захотел бы? Я знал, что проще всего проверить мои подозрения на месте. Возможно, я был лишь утопающим, что хватается за соломинку, но я также понимал и то, что без денег в Хезе не сделать совершенно ничего. Если сумею проследить, откуда Швиммер получил деньги, быстро узнаю, где укрывается, независимо от того, вернулся ли в родное село или же затаился где-то в городе.

– Лей, Корфис, – приказал я тоном повеселее. – На погибель мытарям.

– Чтоб их на части порвало, – поддержал он.

– А то. А когда встанут пред престолом Господа, то пусть Он в мудрости своей отсчитает им налог со всех человеческих обид, которые причинили.

Корфис глянул на меня с удивлением в мутных уже глазках.

– Вот как скажешь ты что-то, – покачал головой. – Ну пусть их зараза пожрет!

* * *

Я опасался, не окажется ли мастер Риттер в компании одной из многочисленных поклонниц его таланта, но, к счастью, эту ночь он провел в одиночестве. Громко храпел, выпуская воздух с протяжным свистом, а у кровати стояла полупустая бутылка вина, прикрытая залихватской шапкой с цветным пером. Рядом лежала надъеденная сочная груша. Конечно, я мог присесть на стул и подождать, пока драматург проснется, однако посчитал, что времени на подобные церемонии нет. Поэтому легонько похлопал его по щеке.

– М-м, – пробормотал тот недовольно. – Не сейчас, Офка.

Офка. Ха, весьма приятное имя. Я похлопал его снова.

– Говорю же – нет. Мало тебе? – Риттер хотел перевернуться на другой бок, но я на этот раз дернул его за взлохмаченную бородку.

– Вот же холера! – сел он, раскрывая красные от перепоя и недосыпа глаза.

Увидел меня, и по выражению его лица я понял, что вовсе не такую картину ожидал он лицезреть.

– О мой Бог, – только и прохрипел Риттер, щупая рукой подле кровати.