Меч и плеть

— Да вроде бы все в порядке, — догадавшись, о чем думает Кривонос, поспешил его успокоить Визерий. Взбудораженная кровь кипела, требуя действий и он едва мог спокойно устоять на месте: — Ощущения невероятные. Ничего подобного никогда не чувствовал. Это… это просто удивительно. Я в самом деле могу дотянуться до любого из посредников на расстоянии и использовать их одновременно. Выходит пока не очень, правда, но это ничего. Думаю, если потренироваться то…

— Не торопись, — буркнул Грив, деловито осматривая карманы мертвецов. — И не забывай о последствиях — янтарь и алмаз, опасная для здоровья неопытного мага связка. Я уже молчу о вреде белого янтаря, который наверняка имеется. Просто мы о нем пока ничего не знаем. Оооо! — последний возглас относился к чему-то обнаруженному среди вещичек покойников. — Хо-хо, вы только посмотрите! Ты, парень давеча интересовался у меня про черный янтарь? Лови!

Кривонос бросил Визу, едва заметный в темноте шестиугольный значок с оттиснутым в нем изображением звезды.

— Штатная команда убийц, работавших на орден Видящих. С немаленькими полномочиями; кому попало, такие штуки не выдают.

— И что? — вертя знак в пальцах так и эдак, уточнил Визерий. Он был выполнен из твердого черного камня, чуть-чуть блестящего в отсветах костра. Точнее не камня. Смолы. Окаменевшей, древней смолы.

— Это, мальчик мой, и есть стантинит. Черный янтарь. Можешь изучить его на досуге, когда мы устроимся в местечке поспокойнее.

Виз ограничился кивком. Камни угасли и теперь он по-новому отнесся к предупреждениям Кривоноса. Закружилась голова и острая боль неожиданно прошила ушибленную руку. Магическое похмелье вступало в свои права.

— Так, давай-ка перетащим их куда-нибудь подальше. Еще не хватало с трупами ночевать, — закончив осмотр, решил Грив и подхватив одного из покойников за сапоги поволок, загребающее листву тело в темноту рощи. Виз почувствовал ставшую за последнюю неделю самым привычным чувством дурноту.

Башня Эркторре заслуженно пользовалась дурной славой. Мощный восьмиугольный таран превосходящий габаритами донжоны иных крепостей, врезался в каменистую твердь, отмеченную похожим на окалину бархатным зелено-бурым мхом. И хотя с ее вершины отчетливо просматривались палисады и крыши Рудного Утеса расположенного всего в сорока милях от столицы, никто не пожелал бы селиться здесь по собственной воле. Никто в здравом уме.

Хвойная коса голубых елей окружала башню, скрывая подходы к ней от любопытных глаз с юга, а серо-черные скалы, поеденные морской солью запирали от посторонних северные тропы. Построенная в незапамятные времена с какими-то чернокнижными целями безвестным рудным магом башня, после смерти владельца отошла под власть правящего в этом краю дома ван Стиаридов. Когда-то, по слухам в ней проводились бесчеловечные, противные телу и духу эксперименты. С тех пор, как на ее флагштоке поднялось фиолетовое знамя с тринадцатиконечной звездой, многое было сделано, чтобы древняя постройка не утратила заслуженной славы.

Эркторре была передана ордену Видящих и верно служила пяти его поколениям в качестве тюрьмы. Для всех, кого орден считал угрозой престолу. По легендам в разное время в ней были заключены несколько полноправных наследников трона, способных угрожать единовластию короны. Это разумеется были лишь, сплетни — для содержания столь высокородных персон, здесь не было никаких условий.

Тем кто попадал сюда, обычно не удавалось рассмотреть надземную часть башни. Их вниманию представлялось глубочайшее подземелье, в котором встречались уголки способные повергнуть в дрожь самого хладнокровного человека. То было дурное место, служащее, впрочем, благородной цели. Оно очищало уста попавших туда от лжи. Знающие люди шутили, что Эркторре одно из самых искренних мест в Бестигвальде. Может именно поэтому нынешний глава ордена Видящих проводил здесь куда больше чем в столице или Рудном Утесе.

… Из-за железной двери в конце коридора едва-едва освещенного чадящими факелами доносились истошные крики. Судя по скулящим, протяжным ноткам в голосе жертвы доступным наметанному слуху, процесс развязывания языка близился к логическому завершению. Обыкновенно этому тонкому и по степени режиссуры сходному с театральным представлением действу ничто не должно было мешать.

— Грандмэйстер!

У ждавшего за дверью посланца не хватило терпения, дожидаться окончания. Зато, очевидно с избытком хватало храбрости. Работавший с инструментами аколит замер с тонким хирургическим скальпелем в руке, вопросительно посмотрев на главу ордена.

— Грандмэйстер, важное сообщение!

Гелос ван Стиарид с легким сожалением взглянул на распластанного на столе человека. Тот, не в силах вымолвить и слова, беззвучно разевал рот. Молился. Младший сын лорда ван Стиарида прошел к двери и долго мыл руки в специально поставленном для него тазу с чистой водой. Затем протер их насухо, с аккуратностью истинного педанта, оценив белизну кистей и вышел за дверь, бросив скупое:

— Продолжайте.