Меч и плеть

Следующие две недели прошли для столицы в тревогах и метаниях. Уже первое письмо, присланное командованием армии ко двору, готовило к неприятностям. Согласно извещению от командующего Сеанора Клиггса, в ходе сложной военной операции удалось добыть ценного пленника. От него командование получило сведения о численности и планах армии предателя. Выяснилось, во-первых, что прежняя цифра в сорок тысяч преуменьшена. На самом деле Сотар располагал значительно большей мощью. Шестьдесят семь тысяч человек. Из которых только семнадцать тысяч беглые рабы. Остальные — Вольные. Свирепые, обученные убивать и готовые биться до последней капли крови. Командующий Мисгерд предположил, что предатель уже давно замышлял измену и тайком собирал силы. Откуда же еще за столь короткий срок могло взяться такое значительное воинство.

Однако в целом, письмо было пронизано оптимизмом и победным настроением. Пленник, который был поверенным одного из Вольных старшин, поведал о расположении одного из лагерей неприятеля в Медном Лесу. Туда и планировали нанести свой первый удар отборные части королевской армии.

— Вот, аккурат за теми сосенками, начнутся дозорные секреты, — услужливо объяснял пленный Вольный, безропотно идучи рядом с командирским конем. Руки его были связаны, но скорее для проформы — трусоватый малый и не помышлял о бегстве. Да и от кого? От двухтысячного отряда ходко пробирающегося вглубь лесной чащи? Впереди, длинной, теряющейся за деревьями цепью ехали всадники. Несколько сотен Верных, возглавленные по центру тремя десятками рыцарей. Чтобы подчеркнуть свое превосходство над голытьбой никто из них не пренебрег полным родовым доспехом, столь разительно отличающимся от предписанного офицерам обезличенного обмундирования.

Командир отряда — капитан королевской армии Дэмос Гиндерб, — приказал дать сигнал остановки для передней шеренги. По лесу коротко, подхватывая друг друга, загудели рожки. Конница остановилась. Медленно, постепенно, нарушая края и все каноны воинской тактики.

— Как только пешие догонят, трубите боевое построение, — распорядился Гиндерб. Бирюзовый василиск, вытравленный на его позолоченном нагруднике, показывал раздвоенный язык, стоя на задних лапах. Грушевидное лицо капитана, с отвисшими щеками и двойным подбородком, свисающим над кольчужным воротником, выглядело вполне умиротворенно. — Смотри. Если обманул, шкуру с тебя спустим, холоп!

— Нет-нет, не обманул, — убеждал пленник, украдкой потирая исхлестанную в кровь спину.

Ярже Клабс, которому выпала честь сопровождать капитана в бою, озирался по сторонам. Еловые верхушки, указанные пленником, поднимались над редким, прозрачным туманом, что стоял в этой части леса. Стволы потерявших часть зеленого покрова деревьев стояли темные от впитанной влаги. Пахло древесной смолой, опавшими листьями и дождем.

— Значит так, действуем, как договорено. Передовой отряд пробивает центр, и разбивает оборону. Резерв стоит. Пехота, четыре сотни, идет следом, окружает и добивает.

Командующие решили, что, несмотря на благие намерения, первая атака должна была показать врагу, что шутить королевское войско не станет. Растерзанные тела единомышленников должны были послужить доказательством. При этом выслать вперед собственный дозор, чтобы проверить расположение неприятельского лагеря никому и в голову не пришло.

Отзвучал второй сигнал. Шеренга рыцарей раздалась в стороны, давая место для строящихся возле каждого из них Верных. В боевом порядке, офицеры превращались в своеобразный наконечник копья, бережно хранимый по бокам и сзади телохранителями. Вокруг Гиндерба охрана выстраивалась полукольцом, которое с правой стороны венчал Ярже, а с левой незнакомый Клабсу рыцарь в серых доспехах со шлемом в виде головы химеры. Позади них стихали последние судороги походного беспорядка в стане пехоты. Лес притих, готовясь, стать свидетелем вечного и самого старого на свете представления.

Капитан, поворачиваясь в седле, оглядел свое войско. На его лице читалось предвкушение. Бирюзовый, под цвет василиску плащ, скользнул по конскому крупу, собираясь складками.

— Вперед!

Третий сигнал, был похож на рев разъяренного тура. Низкий и угрожающий он полностью заполнил собою лес, повиснув между туманными елями и покрытыми влажной пленкой личинами рыцарских шлемов. Пора!