Меч императора

— В тенётах любви мы сгорели с тобой! — Торжествующая улыбка скользнула по сожженным губам умирающей корриган, и в следующий миг мелькнувшее в свете луны лезвие магического кинжала оборвало ее мучения.

— М-да… Вот такая вот сказка, — тихо пробормотал Олег, вновь принимая человеческий облик и озираясь в поисках отброшенного в самом начале боя меча.

Подняв его, он еще раз вздохнул и медленно побрел в деревню. Зверски болел ушибленный живот, тянуло шею, прокушенная мелким пауком нога сильно ныла и распухла, и Олег порадовался, что на демонов яды действуют намного слабее, чем на людей. А еще ему не давала покоя мысль о том, какими же были корриган, пока их не искорежило павшее на Трир проклятие?

Насколько прекрасны и умны они были, если следы этого остались видны даже после их преображения в злобную нечисть?

Так ничего и не надумав, Олег вошел в таверну и устало бросил напряженно ожидающему его возвращения старосте:

— Ваш заказ выполнен. — Тяжелой, слегка прихрамывающей походкой поднялся в свою комнату. А в голове его вертелись так и неспетые строки:

Души осколокУпадет на дно.Луны сияньеНе спасет его.Он растворитсяВ этой песне тьмы.

Навек застынет мотылек любви.

Наутро караван вновь выступил в сторону Арделла. Нога Литаса, как и было обещано, выздоровела за два дня. Раны Олега благодаря его демонической природе исцелились еще раньше. И лишь глубоко в его памяти острым осколком сидели встреча со странной женщиной, нечистью-людоедкой, корриган по имени Кора, ее рассказ, песня и танец.

Осталась память, и осталась боль,Мы танцевали под луной с тобой.Но был богам наш танец тот не мил,И смерти яд нас разлучил.

Виталий Зыков

Удача травозная

Из цикла «Гамзарские байки»

Лихоземье встретило Мидара Кумила запахом полыни, сухим ветром и жаром раскаленного камня. Был полдень, и ущелье, в которое выводил проход под горами Порубежья, успело превратиться в подобие гигантской печи. Сулящее кучу неприятностей всем тем, кто столь неудачно выбрал время для путешествия.

По уму, сейчас следовало вернуться в тоннель и дождаться вечерней прохлады, однако хфурговы гномы не оставили им выбора. Каменные врата закрылись прежде, чем удалось развернуть повозки. Намекая, что если караванщики хотят вернуться во тьму подземных залов, то следует раскошелиться.

Что ж, каждый зарабатывает как может. В конце концов, совсем не по вине Хозяев Порубежья караван застрял под горой на три лишних часа. Возницы не уследили за шестилапами, и две проклятые твари передрались в центре владений гномов, между делом опрокинув два фургона и сломав ось в третьем. Так что если где и следовало искать крайнего, то среди них…

— Травознай! Чего на жаре сидишь, полезай к нам! — позвали Мидара из глубин повозки, заставив невесело усмехнуться.

В Гамзаре он был всеми уважаемым флористом, составителем красивых букетов и знатоком редких цветов, однако катастрофа на всем этом поставила крест. Оказался разрушен дом, потеряна оранжерея с коллекцией редчайших растений, чудом выжил лишь сам Кумил. Но он не сломался, не поддался унынию, рискнул начать все сначала, с чистого листа и… В Сардуоре из дипломированного специалиста одним махом превратился в бродягу-травника, бездомного травозная.

— Фейгур, сколько раз повторять: я — флорист! — попросил Мидар без особой надежды на успех. Его собеседник, а заодно и хозяин повозки, отличался редкостным упрямством.

— Флорист-шморист, понапридумывают дурацких названий… В травах разбираешься, значит, травознай! И голову мне не морочь, — заворчал кочевник, затем вдруг повысил голос и потребовал: — Не испытывай судьбу, спрячься!

Мидар покосился на потеющего возницу, сосредоточенно кутающегося в белую хламиду, вздохнул и полез под парусиновый полог. Меньше всего он хотел потерять сознание от жары и свалиться на дорогу.

Внутри фургона оказалось на удивление прохладно. Сидящий в окружении тюков и ящиков старый Фейгур не стал дожидаться расспросов и ткнул пальцем в медную «тарелку» со множеством мелких цепочек, висящую под самым потолком.

— Охлаждающий амулет, в каждой повозке такой есть. Силы в нем, правда, мало, но пройти ущелье хватит, — сказал он, довольно сощурившись. Видимо представляя, сколько заработает на восстановлении разрядившихся артефактов. Любой шаман, пусть даже такой слабый, как Фейгур, всегда найдет возможность пополнить свой карман. Аж завидно!