Меч князя Буй-тура

Однако нападение-то было и в отношение работника милиции, — тут же поправил он себя, отметив, что основным и главным потерпевшим все-таки проходит милиционер, получивший вред здоровью во время несения службы, то есть при исполнении, — следовательно, не нашим следователям, а прокурорским заниматься этим делом. Ну, а эта следачка… возможно исключение, трудоголик, точнее трудоголичка. Есть, есть еще женщины в русских селеньях… — скривил губы в беззвучной усмешке. — Прав классик. Впрочем, и «честь мундира» сказывается — вот и «пашет» без дураков».

Возле следователя сутулился эксперт-криминалист Попов Олег, изрядно измазавший дактилоскопическим порошком и стол, и диван, и дверные коробки вместе с дверными полотнами, и стеклянные да пластиковые поверхности стендов с похищенными экспонатами, время от времени делая негромкие замечания-пояснения — обычный процесс работы этих представителей органов внутренних дел на месте происшествия.

Это он-то и пояснил «руководству» в лице Реутова, что милиционер ОВО, сержант Петров Иван Васильевич, ранен из собственного оружия, бросив кратко: «В пистолетной обойме нет одного патрона, а обнаруженная уже гильза из одной и той же серии, что и патроны в обойме».

Эта фраза сразу же отозвалась в голове Реутова вспышкой затаенной мысли: «Не будь хищения экспонатов, можно было бы все списать на самострел охранника или неосторожное обращение с оружием! Жаль… Впрочем, будем «поглядеть», как любил говаривать бывший опер, скорохват и легенда Промышленного РОВД, Черняев Виктор Петрович, недавно «почивший в бозе» в свои пятьдесят лет с небольшим. Такова уж жизнь ментовская…»

Участковый Рябов, один единственный работник в форменной одежде с погонами капитана из всей оперативной группы, принимал письменное объяснение от худощавого мужчины в сером неброском костюмчике современной интеллигенции, но, как и положено интеллигенции — в светлой рубашке и при галстуке.

«Это, по-видимому, и есть Склярик, главный музейщик, о котором мне дежурный успел сообщить… собственной персоной», — отметил мельком Реутов.

И тут же направился к оперу Наумову, молоденькому лейтенанту, только что поступившему на работу в отдел после окончания Орловского филиала высшей школы милиции на улице Народной и ходившему, как показалось, беззаботно с тонюсенькой папкой под мышкой, от одного зала в другой.

— Прохлаждаешься? — с непонятной самому себе неприязнью в голосе спросил начальник криминальной милиции подчиненного, не поздоровавшись.

— Да нет, — стушевался тот, дав одновременно и утвердительный, и отрицательный ответ.

— Так «да» или «нет»?

— Нет, — смутившись, поправился опер. — Уже побывал в соборе. Охранник ЧОПа… как его… — открыл он папку и стал перебирать бумаги, отыскивая нужную, чтобы прочесть фамилию. — Ага, вот она… Охранник Винокуров… — прочтя фамилию, произнес Наумов с облегчением, — ничего не слышал и не видел.

— Ну, конечно! — протянул с сарказмом, холодно блеснув сталью глаз, Реутов. — Чоповец хоть и в храме сидит, в святом месте, но все-таки не Бог. Откуда ему знать о том, что творится по соседству. Ты хоть на его одежду взглянул или только фамилию записал… да то, что «ничего не видел и не слышал»?

— Взглянул, — с готовностью ответил опер. — Все у него нормально, если не считать заспанного лица. Помятым было… спал, значит…

— А в дом напротив заглядывал, с жильцами беседовал? — перебил, не посчитав нужным дослушивать дальше пустой треп подчиненного, начальник криминальной милиции.

— Еще нет… Только собирался, — вновь смутился опер.

— Видел, как собирался, глазея на экспонаты…

— Я не просто глазел, товарищ майор, — стал оправдываться опер с долей «казенно-праведной» обиды в голосе. — Там витрины на стендах разбиты… экспонаты похищены. Вон… Склярик, — кивнул опер в сторону опрашиваемого участковым работника музея, — говорит, что похищен меч князя какого-то… то ли Буя, то ли Тура… и еще что-то ценное.

— Сам ты турок… буев, — съязвил вновь Реутов, выведенный из себя исторической малограмотностью опера, граничащей с полным невежеством; хотел сказать и покрепче, но сдержался. — Возможно, меч Буй-тура, князя курского, двоечник несчастный, — сделал предположение одновременно с укором в адрес бестолкового представителя современной молодежи, мало чем интересующегося, кроме, разве что, Интернета, денег да секса.

— Не знаю, — пожал плечами обескураженный оперок. — Может быть…

— Вот то-то и беда, что ничего вы, «поколение пепси-колы», не знаете. Хоть, как проникли преступники в музей, знаешь? Или и тут «голый вассер»?

— Криминалист говорил, что запорные устройства на двери и окнах повреждений не имеют. Может быть, кого-то знакомого охранник впустил да и получил по тыковке… — вслед за отделовским спецом по экспертным делам сделал предположение молодой опер, попытавшись хоть как-то реабилитироваться в глазах начальника КМ. — А может, он сам себя того… товарищ майор? Где-нибудь по молодому делу прошлялся ночь, а пришел под утро, обнаружил кражу — и ствол к голове… А?..