Меч Королей

Гербрухт перебил топором носовой линь, а я достал из ножен Вздох змея и двинулся к кормовому. Эдгива вцепилась в мою руку.

— Дай мне уйти!

Я зарычал, стряхнул её руку и разрубил канат из тюленьей шкуры. Спирхафок затрепетал. Прибой подталкивал его к причалу, но ветер дул против прилива, его хватало, чтобы вывести нас в канал. И Беорнот, взявшись за рулевое весло, помогал пробиваться через скопление водорослей. Три всадника достигли причала, соскочили с лошадей и бегом бросились к нам. Я видел ужас на лице Авиргана — воины Этельхельма были уже совсем близко, копыта коней стучали по брёвнам пристани.

— Прыгай! — закричал я. — Прыгай!

И они прыгнули, отчаянно спасая жизнь. Двое благополучно приземлились на гребные скамьи Спирхафока. Авирган совсем чуть-чуть промахнулся, но сумел вцепиться в низкий борт, где его подхватили двое моих людей. Преследователи осадили коней, двое метнули копья. Первое ударило в деревянный брус, поддерживавший мачту, второе пролетело в пальце от Авиргана, но мои воины на носу Спирхафока, используя вёсла вместо шестов, выталкивали корабль с заболоченного мелководья канала на простор вод залива Свалван. В нас летели копья, но ни одно не достало.

— Если бы мы остались, — сказал я Эдгиве, — эти люди осыпали бы нас дождём копий. У нас появились бы раненые и убитые.

— Он едва не утонул! — она не сводила глаз с Авиргана, которого втаскивали на борт.

Значит, вот ради кого она отправилась в Кент, подумал я и продолжил:

— Копья целили в твоего сына.

Она меня словно не слышала — пошла вперёд, туда, где на скамье сидел вымокший Авирган. Обернувшись, я встретился взглядом с Бенедеттой. Она не отводила глаз, как будто призывая произнести вслух то, что подозревал, и я снова подумал о том, как она красива. Она была старше Эдгивы, но годы лишь добавляли мудрости к её красоте. Смуглый оттенок кожи придавал яркости зелёным глазам, нос изящный и тонкий, пухлые губы и чёрные, как у Эдгивы, волосы.

— Ну, куда? — отвлёк меня Гербрухт.

Он прошёл на корму и взялся за рулевое весло.

Небо меркло, наступал час заката. Долгий летний закат — не время пускаться в путь.

— Пересечем протоку, — сказал я, — и подыщем место, где провести ночь.

— А утром что, господин?

— Разумеется, двинем на север.

На север, в Беббанбург, на север и домой, на север, где нет умирающих королей, где не правит безумие.

В угасающем свете дня мы пересекли протоку и нашли проход, ведущий вглубь зарослей камыша, где и провели короткую летнюю ночь. Корабли, которые мы запалили, продолжали пылать, отбрасывая на маленькую гавань странные тени, последние языки пламени угасли, только когда уже показались первые звёзды.

Мы могли бы выйти в море тем же вечером, но устали, а мели у Скэпеджа коварны, лучше пройти их при свете дня. Ночь мы провели в безопасности и смогли поспать под охраной выставленных часовых, нашли и клочок сухой земли, где развели костёр.

Ветер в ночной темноте затих, а с рассветом поднялся снова, только западный, свежий и тёплый. Мне хотелось уйти, хотелось вывести Спирхафок в море, миновать побережье Восточной Англии. Хотелось оставить Уэссекс с его вероломством далеко позади, но Бенедетта попросила меня подождать.

— А чего мне ждать? — спросил я.

— Нам нужно кое-что сделать, — сдержанно сказала она.

— Так делайте! Нам пора!

— Это не займёт много времени, господин.

Она по-прежнему была в сером плаще, капюшон укрывал лицо от солнца, поднимавшегося у неё за спиной, осыпая залив Свалван блёстками красного золота.

— Что не займёт много времени? — раздражённо переспросил я.

— То, что нам надо сделать.

И я наконец её понял.

— Под рулевой площадкой вы найдёте уединение, — сказал я ей. — И вёдра.

— Эдгива — королева! — возмущённо произнесла Бенедетта. — Королевы не лазят по вонючим углам с грязными вёдрами!

— Можем вымыть вёдра, — предложил я, но в ответ получил только презрительный взгляд. Я вздохнул. — Хочешь, чтобы я нашёл ей дворец?

— Хочу, чтобы ты дал ей уединение. Достойное титула. Она королева! Мы можем зайти в ту таверну? — Бенедетта указала через протоку.

— Эта гавань, возможно, уже полна воинов Этельхельма, — ответил я. — Лучше писать в ведро, чем попасться им в лапы.

— Тогда уж лучше заросли камыша, — нехотя согласилась она. — Но чтобы твоих людей там не было.

Это значило, что пришлось вытаскивать пару гребных скамей, устраивать импровизированные сходни, потом ставить часовых охранять камыши со всех сторон, чтобы никто не приблизился к женщинам, да ещё пригрозить этим часовым страшной смертью через четвертование, если они посмеют хотя бы взглянуть в ту сторону. Потом мы ждали. Я беседовал с Авирганом, а солнце ползло всё выше. Он мало что смог рассказать мне о том, что случилось вчера в Фэфрешаме. Он поставил своих людей сторожить дорогу на Лунден, а потом всадники Этельхельма неожиданно атаковали их с юга.

— Мы бежали от них, господин, — сознался он.

— Что стало с Сигульфом?

— Не знаю, господин.

— Последнее, что я слышал — он вёл переговоры.

— Что лишь дало им время увезти королеву из монастыря, — горько сказал Авирган.

— Значит, вам повезло, что я оказался здесь.