Меч в терновом венце

Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе;Ели и сосны безмолвно стоят в серебре.Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом;Бор вековой позабылся таинственным сном.В сизом тумане над белой поляной однаРобко, как призрак, скользит золотая луна —Блещет огнями на рыхлых алмазных снегах,Ярко играя на скитских червонных крестах.Мирно обитель в сугробах навеянных спит,Только вдали огонек одинокий блестит.В келье сосновой, окутанной трепетной мглой,Жарко лампада горит пред иконой Святой.Пламя, мерцая, то гаснет, то, вспыхнув, дрожит.Старица Ксенья на Образ с любовью глядит.Катятся слезы из стареньких, слепеньких глаз;Шепчут уста: «О, Господь, заступись Ты за нас!

Гибнет Россия; крамола по царству растет;Мучит нечистый простой православный народ.Кровь обагрила родные леса и поля,Плачет и стонет кормилица наша земля.Сжалься, Спаситель, над темной безумной страной,Души смири, распаленные долгой войной.Русь Православная гибнет, на радость врагам.Сжалься, Господь, не карай нас по нашим грехам.Боже великий, создавший и твердь и моря,К нам снизойди и верни нам родного Царя!..»Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе;Ели и сосны безмолвно стоят в серебре.Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом;Бор вековой позабылся таинственным сном.Жарко лампада горит пред иконой Святой.Старица смотрит — и видит Христа пред собой.Скорбные очи с любовью глядят на нее,

Словно хотят успокоить, утешить ее.Нежно сказать: «Не печалься, убогая дщерь,Духом не падай, надейся, молися и верь».Робко лампада, мерцая, во мраке, горит.Старица скорбно во мглу, в безнадежность глядит.Смотрит — и видит, молитву честную творя,Рядом с Христом Самого Страстотерпца Царя.Лик Его скорбен, печаль на державном Лице;Вместо короны стоит Он в терновом венце;Капли кровавые тихо спадают с чела;Дума глубокая в складках бровей залегла.Смотрит отшельница, смотрит, и чудится ей —В Облик единый сливаются в бездне тенейОбраз Господень и Образ Страдальца-Царя…Молится Ксенья, смиренною верой горя:«Боже великий, единый, безгрешный, святой.

Сущность виденья рабе бесталанной открой;Ум просветли, чтоб могла я душою понятьВоли Твоей недоступную мне благодать…»Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе;Ели и сосны безмолвно стоят в серебре.Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом;Бор вековой позабылся таинственным сном.Жарко лампада пред образом Спаса горит;Старица Ксенья во мглу, в беспредельность глядит.Видит она — лучезарный, нездешний чертог;В храмине стол установлен, стоит поперек;Яства и чаши для званых рядами стоят;Вместе с Иисусом Двенадцать за брашной сидят.И за столом, ближе всех, одеснуюЕго Видит она Николая, Царя своего.Кроток и светел Его торжествующий Лик,Будто Он счастье желанное сердцем постиг,

Будто открылись Его светозарным очамТайны, незримые нашим греховным глазам.Блещет в алмазах Его драгоценный венец;С плеч ниспадает порфиры червленый багрец;Светел, как солнце, державный, ликующий взор —Ясен, безбрежен, как неба лазурный простор.Падают слезы из стареньких, слепеньких глаз:«Батюшка Царь, помолись Ты, Кормилец, за нас!» —Шепчет старушка, и тихо разверзлись уста,Слышится слово, заветное слово Христа:«Дщерь, не печалься; Царя твоего, возлюбя,Первым поставлю я в Царстве Святых у Себя!»Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе;Ели и сосны безмолвно стоят в серебре.Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом;Бор вековой позабылся таинственным сном.