Меч Виланда

– Благословляю ваши золотые сердечки, – сказал Пек. – Когда-нибудь из тебя, Уна, выйдет хорошая, заботливая девушка-хозяйка. Но мне совсем не нужно, чтобы вы ставили для меня чашки с супом; впрочем, если когда-нибудь мне захочется перекусить, будьте уверены, я скажу вам это.

Пек улегся на сухой траве; дети растянулись рядом с ним, весело болтая босыми ножками. Они не могли бояться его больше, чем своего друга старого Хобдена, плетельщика изгородей и корзин. Пек не надоедал им скучными вопросами, которые обыкновенно задают взрослые, не смеялся над ослиной головой; он просто лежал и самым благоразумным образом улыбался своим мыслям.

– Есть у вас с собой перочинный ножик? – наконец спросил детей коричневый человечек.

Ден подал ему свой большой садовый нож с одним лезвием, и Пек тотчас же вырезал им из середины круга кусок дерна.

– Зачем это? Для волшебства? – спросила Уна, когда Пек встряхнул четырехугольный кусок шоколадной земли, обрезанный, точно ломоть сыра.

– Да, это мое маленькое колдовство, – ответил он и вырезал второй такой же квадрат дерна. – Видите ли, я не могу пригласить вас внутрь гор, потому что все горное население ушло, но, если вы хотите, чтобы я ввел вас во владение вашим имуществом, я, может быть, покажу вам здесь, на человеческой земле, нечто необыкновенное. Вы, конечно, вполне заслужили такой награды.

– Что значит ввести во владение? И зачем дерн? – осторожно спросил Ден.

– Это старый обычай; он применялся, когда люди покупали и продавали землю. Продающий, бывало, вырезал из почвы кусок дерна и передавал его покупателю, и тот не вступал по-настоящему во владение землей, то есть земля не принадлежала ему, пока продавец не передавал ему этого куска, вот так. – И Пек протянул Дену кусок дерна.

– Да ведь это наш собственный луг, – отступая, сказал Ден. – Неужели ты можешь волшебством унести его?

Пек засмеялся.

– Я знаю, что это ваш луг, только в нем есть такие вещи, какие не снились ни вам двоим, ни вашему отцу. Попробуйте.

Пек взглянул на Уну.

– Хорошо, – сказала она. Ден тотчас же тоже взял дерн.

– Теперь вы двое действительно законно приняли во владение всю старую Англию, – певучим голосом начал Пек. – По праву дуба, тиса и терновника, вы можете повсюду ходить, рассматривать все, что я вам покажу, или все, что вам вздумается. Вы увидите то, что увидите; вы услышите то, что услышите, хотя бы это случилось три тысячи лет тому назад, и не почувствуете ни сомнения, ни страха. Скорее! Берите скорее все, что я вам даю.

Дети закрыли глаза, но ничего не случилось.

– Что же? – с разочарованием сказала Уна, поднимая веки. – Я думала, сюда прилетят драконы.

– Я думал о том, что случилось три тысячи лет тому назад, – сказал Пек и что-то посчитал по пальцам. – Нет, к сожалению, три тысячи лет тому назад в этих местах не было драконов.

– Но ведь вообще ничего не случилось, – пробормотал Ден.

– Погодите немножко, – сказал Пек. – Нельзя в один год вырастить дуб, а старая Англия старше двадцати дубов. Сядем опять и подумаем. Я могу думать без перерыва сотню лет.

– Ах, ведь ты волшебник, – сказал Ден.

– А разве ты слышал от меня это слово? – быстро заметил Пек.

– Нет. Ты говоришь о населении гор, но ты ни разу не упомянул фей и волшебство, – сказала Уна. – И я удивляюсь этому. Ты не любишь фей и волшебников?

– Скажите, вам обоим было бы приятно, если б вас то и дело называли «смертными» или «человеческими существами», – спросил Пек, – или сыном Адама и дочерью Евы?

– Мне это совсем не нравилось бы, – ответил Ден. – Таким образом говорят джинны и африты в сказках «Тысячи и одной ночи».

– Вот точно так же отношусь я к упомянутым тобой словам. Кроме того, население гор никогда не слыхивало о тех созданиях, про которых вы говорите, оно не знает маленьких, нежных мушек на бабочкиных крыльях, в газовых юбочках, с сияющими звездочками в волосах и с жезлами вроде линейки школьного учителя, с палочками, служащими для наказания злых и награды добрых мальчиков. Впрочем, «я» знаю их.

– Мы не о них говорим, – сказал Ден. – Мы тоже их ненавидим.

– Правильно, – проговорил Пек. – Так можете ли вы удивляться, что жители гор не желают, чтобы их смешивали с этими пестрыми, крылатыми, помахивающими жезлами обманщицами и обманщиками сладенькими и кивающими головами? Нечего сказать, бабочкины крылья! Я видел древнего рыцаря, сэра Гюйона, и его войско, видел, как они отправились из замка Тинтенджель в Хи-Брезиль под шквалами юго-западного урагана, когда брызги перелетали через замок и горные лошади теряли рассудок от страха. «Эти» вылетели во время затишья; визжали, как чайки, но ветер отнес их опять в глубь страны, на пять добрых миль от берега, раньше, чем они могли снова повернуться лицом против бури. Бабочкины крылья! Это было волшебство – такая же черная магия, какую мог сотворить волшебник Мерлин. Тогда море превратилось в зеленый огонь и белую пену, и в нем копошились поющие морские девушки. А горные лошади переступали с одной волны на другую при свете вспыхивающих молний. Вот что случилось в старые дни.