Меченая

Я одна, в незнакомом месте. Внезапно мне становится тяжело дышать. За тринадцать лет жизни я еще ни разу не была совсем одна. Все ночи проводила с родителями и братьями в одной и той же комнате. А теперь мне страшно. Я ведь ничего не знаю, кроме родного дома и его единственной комнаты с кроватями, стоящими практически впритык друг к другу. Больше всего меня пугает столь непривычная тишина: раньше ночи были наполнены городским шумом, сонным сопением братиков, храпом отца, и эти знакомые звуки убаюкивали меня. В этой маленькой необжитой комнате я чувствую себя потерянной. Мое сердце бьется, как у животного, попавшего в западню. Мне кажется, что если я шевельнусь, то что–то ужасное прыгнет на меня из темноты. Я медленно отступаю к стене, прижимаюсь к ней спиной и сползаю вниз. Жду, обхватив колени руками. С верхнего этажа доносится смех. Кто–то прошел прямо над моей головой. Хлопнула дверь. Я обвожу взглядом свою комнату. Надо успокоиться. Тут нет никого, кроме монахинь. Я только сегодня покинула место, которое могло бы куда сильнее испугать людей. И оказалась в обители мира и покоя. Все будет хорошо, я уверена в этом. В темноте я различаю кровать и этажерку — больше здесь ничего нет. «Твоя комната» — так сказала Ани Таpa. Теперь это мой дом. Впервые в жизни у меня есть свое личное пространство. Тут я замечаю, что все это время я подсознательно сдерживала дыхание. Все, теперь я могу спокойно дышать. Забираюсь в кровать и сворачиваюсь под теплым мягким одеялом. Я улыбаюсь. Сегодня начинается новая жизнь. И вот я сижу и не решаюсь разложить свой небогатый багаж: несколько учебников, фотографии великих духовных наставников, заботливо уложенную одежду красного, оранжевого и коричневого цвета — родители купили ее в супермаркете Боднатха незадолго до моего отъезда, взяв меня с собой в магазин.

Я одна, в незнакомом месте. Внезапно мне становится тяжело дышать. За тринадцать лет жизни я еще ни разу не была совсем одна. Все ночи проводила с родителями и братьями в одной и той же комнате. А теперь мне страшно. Я ведь ничего не знаю, кроме родного дома и его единственной комнаты с кроватями, стоящими практически впритык друг к другу. Больше всего меня путает столь непривычная тишина: раньше ночи были наполнены городским шумом, сонным сопением братиков, храпом отца, и эти знакомые звуки убаюкивали меня. В этой маленькой необжитой комнате я чувствую себя потерянной. Мое сердце бьется, как у животного, попавшего в западню. Мне кажется, что если я шевельнусь, то что–то ужасное прыгнет на меня из темноты. Я медленно отступаю к стене, прижимаюсь к ней спиной и сползаю вниз. Жду, обхватив колени руками. С верхнего этажа доносится смех. Кто–то прошел прямо над моей головой. Хлопнула дверь. Я обвожу взглядом свою комнату. Надо успокоиться. Тут нет никого, кроме монахинь. Я только сегодня покинула место, которое могло бы куда сильнее испугать людей. И оказалась в обители мира и покоя. Все будет хорошо, я уверена в этом. В темноте я различаю кровать и этажерку — больше здесь ничего нет. «Твоя комната» — так сказала Ани Тара. Теперь это мой дом. Впервые в жизни у меня есть свое личное пространство. Тут я замечаю, что все это время я подсознательно сдерживала дыхание. Все, теперь я могу спокойно дышать. Забираюсь в кровать и сворачиваюсь под теплым мягким одеялом. Я улыбаюсь. Сегодня начинается новая жизнь.

5 Возрождение

Той ночью я почти не спала. Слишком много волнений, слишком много тишины. Но в шесть часов утра меня буквально выкинуло из пушистой полудремы — в мой сон бесцеремонно вторгся звон металлических кастрюль, доносящийся с кухни. Я недоуменно моргаю, пытаюсь сообразить, где это я. Бух! Громкий стук в дверь, и в комнату осторожно заглядывает Ани Тара:

— Ты что, еще не готова? Поторопись!

Не понимая, о чем идет речь и куда надо торопиться, я соскакиваю с кровати и пытаюсь завернуться в свое новое платье. В спешке не различаю, где верх, где низ, натягиваю на себя цилиндр из ткани и неловко пытаюсь завязать пояс сзади. Я так мечтала об этом дне, о том, что он наконец настанет, воображала себе таинственный ритуал, который завершит мое превращение в монахиню… А вместо того я кое–как расправляю складки сзади, одергиваю подол, словно это самое обычное платье.

— Ну, кто так одевается! Иди–ка сюда…

Ани Тара с видом опытного эксперта расправляет спереди, разворачивает меня, перевязывает сзади, снова одергивает подол. Все, я готова. Да, мне потребуется немало времени, чтобы научиться так одеваться.

— Пойдем, пойдем! Сегодня особенный день: в монастыре устраивается пышная церемония.