Мечи Ямато

Бритоголовый обернулся. С кустистыми бровями, с первой неряшливой растительностью на круглом юношеском лице — гимнаст вспомнил это лицо: «Ночью он много кричал и даже хотел пытать меня деревянным мечом-боккэном. Его имя начинается на Ц. И вроде бы на ё заканчивается».

Бритоголовый задержал взгляд на Артеме. Никаких особых эмоций на его лице не отразилось. Потом самурай быстро огляделся по сторонам.

Стараниями Артема на бритоголового смотрели уже все, а те, кто находился поблизости от него, отступили, образовав вокруг этого самурая круг отчуждения. И Хара Итиноси уже направился к нему, и кто-то из старших самураев уже пробирался к нему.

Выкрикнув что-то нечленораздельное, бритоголовый выдрал из ножен вакидзаси, рывком распахнул кимоно, всадил короткий меч себе в левый бок и быстро провел клинок к центру живота, вспарывая его.

Он рухнул на колени, потом медленно повалился лицом в пол. К нему кинулись отовсюду, кинулся туда и Артем. Гимнаст пробился к зарезавшему себя самураю, увидел, как его перевернули на спину.

— Посмотрите на его ладони! — закричал Артем, раздвигая склонившихся над самоубийцей.

Кто-то разжал сперва одну ладонь умирающего самурая, потом другую, показывая их всем. Ладони бритоголового были совершенно чисты.

Артем почувствовал, как в нем враз ослабла некая невидимая пружина, что была натянута все это время. Если бы не сработало, то тогда... скверно было бы тогда. И не только потому, что его и без того незавидное положение моментом ухудшилось бы до полной и окончательной задницы. Был еще один аспект.

Ацухимэ знала всю подоплеку фокуса со «Светом восемнадцати лун» — без ее помощи было не обойтись, ведь Артем не знал даже, где взять сажу. А если бы и знал, то не смог бы сделать это незаметно. И кабы фокус не сработал, кабы ладони у всех оказались испачканными, то на роль главной подозреваемой выходила бы девушка по имени Ацухимэ... В общем, слава богу, что обошлось, и все хорошо, что хорошо.

(А еще слава Джеку Лондону и его рассказу, в котором головастый шаман разыскал преступника точно таким же образом. Только вместо меча там был горшок, а вместо японцев — эскимосы... или индейцы, Артем точно уже не помнил. Вот как, оказывается, полезно читать книги и не сразу все выбрасывать из головы.

Психология тех эскимосов и этих японцев оказалась действительно очень похожа. На что Артем и рассчитывал. Те и те одинаково верили в духов и боялись их. Впрочем, слово «вера» не совсем точное. Для японца ками — такая же бесспорная вещь, как для человека двадцать первого века — электричество. Весь мир вокруг населен мириадами невидимых ками, они повсюду и во всем: в камнях, в деревьях, в животных, в земле, в небе. Сам японец станет ками после смерти.

Есть сильные ками, а есть слабые. Такой священный и бесспорно одушевленный для самурая предмет, как меч, не может обладать слабым ками. А если это не просто меч, а меч, выкованный самим Амакуни, меч, который принадлежал самому Мацудайра, то ками этого меча не может не быть сильным. И даже не просто сильным, а сверхсильным. Вот почему Артему всенепременно нужен был «Свет восемнадцати лун», вот почему фокус не сработал бы с предметом, обладавшим меньшей харизмой. И вот почему преступник должен был испугаться мести меча. А уж в том, что гайдзин со знаком Белого Дракона на плече заколдовал меч, ясное дело, никто сомневаться не мог. И дело не только в гайдзине, в фигуре для японца таинственной и пугающей. Дело в Белом Драконе. В том, как японцы верят в Белого Дракона и в его колдовское могущество, Артем уже не раз убеждался...)

Гимнаст готов был уже отойти от бритоголового самоубийцы — чего на него таращиться! — когда заметил одну невероятно знакомую вещицу. Он наклонился и достал то, что торчало у бритоголового за поясом. После чего выбрался из толпы.

Укиё-э. Дощечка с рисунком, на плетеном шнуре. Та самая, что он забрал у убитого им в Яманаси человека, а потом отдал мастеру Мацудайра. И как все это объяснить, а?

— Цурутиё, — услышал он рядом с собой.

— Что? — Артем аж вздрогнул.

— Цурутиё, — повторил Хара Итиноси. — Его звали Цурутиё. Он — один из старших учеников мастера.

— А-а, — протянул гимнаст. — Очень интересно. Пусть будет Цурутиё, я свое дело сделал. Я не знаю, почему он убил мастера, и не могу это выяснить. Боюсь, мы этого так никогда и не узнаем.

— Почему же? — пожал плечами Итиноси. — Я знаю, почему он убил господина Мацудайра... Ты видел окруженную кипарисами беседку с северной стороны дома, Ямамото?

— Нет.

— Попроси кого-нибудь, пусть тебя проводят. Я закончу здесь и подойду. Нам нужно поговорить...

— Да, поговорить нам нужно, — согласился гимнаст.

Артем знал, кого он попросит показать ему беседку с северной стороны дома...

Глава тринадцатая

ПРОСТОЕ ЯПОНСКОЕ УТРО

Снежный ком, снежный ком,

До чего же быстро ты вырос, —

Катить не под силу!

Яэлзакура