Мечи Марса

— Помните, — стал я объяснять Алисе, — сказку о мальчике, который родился с золотым винтиком в своем пупке? Как всю свою жизнь он удивлялся, для чего ему этот винтик? Как он стыдился того, что он отличается от всех остальных и должен прятать свой пупок? Помните, как он, в конце концов, нашел врача, который велел ему идти домой и увидеть во сне волшебницу? И как королева Цитания соскользнула по лунному лучу и дала ему серебряную отвертку. И каким, после того, как он отвинтил золотой винт из своего пупка, ощущал он себя счастливым, став нормальным и способным жениться? Как он уже не боялся того, что над ним будут смеяться и, в первую очередь, его невеста? Помните, он забыл обо всех своих тщетных размышлениях о назначении золотого винта? И как он, очень счастливый, встал со стула, чтобы взять сигарету? И как вывалились его внутренности оставшиеся незакрепленными?

— Неужели вы хотите отдать ее копателям? — спросила она. — Хотя это избавило бы их от всех этих взрывов и раскопок. Они смогли бы успокоиться и стали бы нормально разговаривать.

— Я уверен, что они сотни раз натыкались на нее и отшвыривали в сторону, отказываясь понять ее подлинное значение.

— Может быть и так — но что же это означает?

— Просто еще одно подтверждение, — раздраженно сказал я, — того факта, что им следует искать ответ внутри себя, что им нужно больше размышлять над природой наказания и извлечь для себя урок.

Мы пошли прочь. Весь этот инцидент оставил отпечаток печали на моем настроении. Я, казалось, погружался все глубже и глубже в потемки, устроенные существом, которое смеялось надо мною из какого-то далекого туманного прошлого. Неужели это было простое совпадение, что нас повстречал Аллегория и дал нам свой несколько зловещий знак?

Времени на то, чтобы все хорошо обдумать, у меня почти не было, потому что как раз в этот момент мы вышли на объездную дорогу, которая вела к государственной больнице. Я взглянул вдоль нее и увидел белые камни кладбища за высоким забором из проволоки. Наверное, я стоял так довольно долго, потому что Алиса спросила:

— В чем дело?

— Кладбище государственной больницы как раз за этим забором. Мелтонвиллское кладбище находится совсем с другой стороны. Отец мой покоится в государственной земле, мать лежит на сельском кладбище. Они разлучены и в смерти так же, как были разлучены в жизни.

— Дэн, — спокойно сказала Алиса, — нам нужно поспать несколько часов, прежде чем мы двинемся дальше. Мы проделали большой путь. Почему бы нам не проведать могилы ваших родителей, а затем поспать где-нибудь? Как вы к этому относитесь?

— Весьма положительно. Спасибо за такую мысль, Алиса, — ответил я, с трудом подбирая слова, — вы — прекрасный, замечательный человек.

— Ну что вы! Это просто уместно сделать именно сейчас. — Надо же было ей все испортить, когда я уже начал чувствовать к ней расположение.

Мы побрели по дороге. Навстречу нам попался большой рыжий детина. Он во все глаза рассматривал Алису так жадно, что я уже начал ждать от него тех же неприятностей, что и от Поливайноса. Но как только он взглянул на меня, то тут же остановился и громко, и раскатисто рассмеялся. Когда мы проходили мимо, я ощутил знакомый запах. От него ужасно воняло Пойлом.

— Что это такое с ним?

— Не знаю, — сказала Алиса, глядя на меня. — Подожди-ка. Конечно — же! Поливайнос и все остальные, должно быть, с самого начала знали, что вы новенький.

— Почему?

— Потому что вы лысый! Вы видели здесь хоть одного лысого? Нет! Вот почему все эти парни смеются.

— Если это так, то я меченый! И Поливайнос может сообщить своим почитателям, по какой главной примете меня можно найти.

— О, все не так плохо, — улыбнулась Алиса. — Наверняка новенькие появляются все время, да еще большое количество бывших солдат только начали изменяться. Вы могли бы легко сойти за одного из них. — Она взяла меня за руку. — Ну что ж, идемте, давайте поспим немного. А после обсудим все еще раз.

Мы пошли на кладбище. Среди кустов мирно паслись, похожие в лунном свете на серебристые статуи, овцы и козы. Поэтому могилы не заросли травой, и я легко мог ориентироваться.

Вот мы и у цели… я отпрянул.

Могила моей матери зияла как огромный беззубый рот. На дне ее стояла черная вода, гроб был наклонен. Очевидно, он был поднят, а затем небрежно опущен назад. Крышка его была открыта. Он был пуст.

Стоявшая сзади Алиса прошептала:

— Спокойно, Дэн. Нет причин для такого волнения.

— Так вот они какие, твои великолепные люди, Алиса, эти боги, и нимфы Нового Золотого Века. Грабители могил! Вурдалаки!

— Я так не думаю! Им не нужны деньги или драгоценные камни. Давай поглядим вокруг. Должно же быть какое-то другое объяснение.

Мы внимательно огляделись, И увидели Мокрого Козла.

Он сидел, опершись спиной о надгробный памятник. И был таким большим, темным и неподвижным, что, казалось, что он был вылит из бронзы и сам является частью этого памятника. Он был похож на «Мыслителя» Родена — только в котелке и набедренной повязке. Но что-то все-таки оживляло его фигуру, и, когда он поднял голову, мы увидели блеснувшие в лунном свете слезы.