Мечта длиною в лето

Зря баба Лена упомянула про бездонный омут, потому что Фёдор немедленно решил, что если где и купаться, то только там. Что она, старуха, понимает? Наверняка и плавать толком не умеет, а он в пятом классе целую зиму в бассейн ходил. И тренер Вера Михайловна его хвалила. Так и говорила: «Кроль Румянцеву отлично удаётся!»

Он одним прыжком поравнялся с дедом, доставая ему почти до плеча, и стал канючить:

– Дед, пойдём на омут, хоть одним глазком посмотрим, что там за бездонное дно.

К Федькиному удивлению, дед сразу же согласился:

– Пойдём посмотрим, только по пути на деревню полюбуемся, а то я как встал, сразу по хозяйству помогать принялся. Надо же начинать исследовать новое место жительства.

Николай Петрович кинул косой взгляд на внука, подметив, как на миг его лицо хитренько сморщилось, а глазёнки с повышенным вниманием застреляли по сторонам.

На природе внук словно преобразился, а предвкушение купания привело его в такое бодрое настроение, что он даже запел. Легко, звонко, без усилий выводя верхние ноты.

«Сколько раз говорил Татьяне, чтоб отвела Федьку в музыкальную школу», – с раздражением подумал Николай Петрович, давая себе зарок, что по осени непременно покажет внука специалисту или, в крайнем случае, будет оплачивать ему уроки музыки.

– Смотри, дед, вот дом Валентины!

Прервав песню, Федька указал на приземистый домик с покатой крышей, на крыльце которого стояла грузная женщина в ситцевом халатике. Оттуда послышалось:

– Здорoво, дачники! – Описав полукруг, рука старухи приветственно поднялась вверх. – Сегодня опять жара будет. Ох не к добру.

Почти сразу за домом Валентины промятая в траве тропинка уткнулась в овражек, а потом побежала вниз, к реке, тёмной змеёй мелькающей в высокой прибрежной осоке.

«Осока – от слова “сечь”. Надо было надевать не шорты, а джинсы», – подумал Федька, когда на его ногах зарозовели длинные царапины, горящие, как от крапивы.

Он заметил, что дед как ни в чём не бывало идёт впереди, словно крейсерский корабль, рассекая кроссовками зелёное травяное море.

У берега твёрдая почва под ногами поменялась на зыбкую, и идти стало неприятно, будто ступаешь по застывшему холодцу.

– Заболачивается река, – сказал дед.

Из прибрежных зарослей ему вдруг ответил тоненький, но уверенный голос:

– Раньше мужики пожню подчистую скашивали, вот и была река чистой и широкой. А нынче всё кругом пропадает. Умирает река вместе с нами.

Дед с удивлением поднял брови.

Говорившей оказалась бабуля в тапочках, которую баба Лена назвала кандидатшей. Короткая аккуратная чёлочка, седые волосы, заплетённые в две жидкие косицы и круглые глаза, смотрящие с выражением отличницы, делали её похожей на девочку-школьницу, только старенькую.

Увидев, что её заметили, бабуля не торопясь отжала бельё, которое полоскала длинным деревянным крючком, и с достоинством встала, одёргивая короткую футболку на тонкие треники:

– Разрешите представиться: Вера Степановна Кулик. Кандидат философских наук.

Ветки ивняка раздвинулись в стороны, и из середины куста вынырнула голова ещё одной старушки, как лавровым венком, обрамлённая изумрудной листвой.

– Надежда Степановна Кулик, тоже кандидат наук. Только Вера Степановна защищала диссертацию по марксизму-ленинизму, а я по научному атеизму.

Тонкая нотка вызова в голосе давала понять, что Вера Степановна ждёт реакции на последние слова, но дед, подтолкнув вперёд Федю, лишь улыбнулся:

– Очень приятно познакомиться. Николай Петрович Румянцев. Инженер. Мой внук Фёдор, шестиклассник.

– Шестиклассник – это великолепно! Школьные годы чудесные! – воскликнула Вера Степановна, задорно тряхнув косицами и подняв руку в пионерском салюте. – Пионерия, друзья, совет отряда, сбор металлолома для помощи борцам за свободу Африки! Что может быть интереснее?!

Под таким углом Федька на сбор металлолома не смотрел, а что в Африке со свободой, представлял смутно. Вспомнив про школу и обидную кличку Хомяк, Федька вдруг понял, что его это совсем не занимает, как не занимает то, что происходит сейчас, например, в Новой Зеландии или на планете Юпитер.

Переводя взгляд со старушки на старушку, он понял, что купание в омуте придётся перенести на ночь, так как настало время осуществлять план по внедрению.

* * *

Соорудив на лице умильное выражение, какое любила делать отличница Нинка Орлова, Федька одёрнул футболку и сладким голосом спросил:

– Вера Степановна, Надежда Степановна, позвольте, я вам помогу донести до дому корзинку с бельём.

Успев заметить, как округлились от изумления глаза деда, Федька усёк, что его дипломатический манёвр имел успех у бабушек.

Вера Степановна всплеснула руками:

– Тимуровец! Какая редкость в наше время!

Восторг в её голосе заставил Федькины уши порозоветь, как случалось всегда, когда он хитрил. Чтобы заглушить стыд от уловки, он сказал себе, что, действительно, старушкам надо помогать, и уверенно подхватил корзину.

– Ваш мальчик великолепно воспитан.

Дед с достоинством наклонил голову, но Федька прекрасно понимал, что его примерное поведение выглядит в глазах деда подозрительным. Ну и пусть. Главное – побывать у бабулек дома.