Мечта империи

Элий не сразу направился к своей ложе. Рассеянно отвечая на приветствия, он поднялся по лестнице к тому месту, где в проходе стоял высокий человек в красном военном плаще и золоченом броненагруднике. Было жарко, и военный не надел шлема. Но он мог позволить себе подобную вольность, ибо это был Корнелий Икел, первый префект претория. Его смуглое горбоносое лицо с надменно изогнутым ртом было знакомо любому гражданину Рима — Икел занимал свой пост уже более десяти лет.

Корнелий Икел слишком поздно заметил Элия, и теперь не было никакой возможности уклониться от разговора. А разговаривать с сенатором Икел не хотел. Зато Элий буквально рвался к нему: протиснувшись меж толпящихся на лестнице зрителей, он встал так, чтобы префект претория не мог проскользнуть мимо него вниз, к императорской ложе.

Корнелий Икел прекрасно понимал, что Элий искал с ним встречи не ради пустого разговора.

— Всего один вопрос, превосходнейший муж, — задавая свой вопрос, Элий улыбался, и эта улыбка очень не понравилась префекту претория. — Придется поговорить здесь, раз ты не пожелал сообщить, когда мы можем встретиться. Меня интересует, что делает когорта преторианской гвардии в Вероне. Преторианцы обязаны охранять императора и столицу. А вот кого они охраняют в Вероне, совершенно неясно. Учитывая, что преторианский гвардеец получает жалованье в три раза выше обычного легионера, — это не пустое любопытство.

Корнелий Икел окинул взглядом лестницу, ведущую к императорской ложе.

Август опаздывал. Как же отвязаться от Элия?

— Это государственная тайна, — ничего более умного Икел придумать не смог.

Элий недоверчиво покачал головой:

— У префекта претория не может быть тайн от сената.

— Иного ответа ты не получишь, — упрямо повторил Икел.

Лицо Элия мгновенно переменилось, улыбка исчезла взгляд сделался суровым, почти злым:

— У такого ответа есть два толкования: либо ты, Корнелий Икел, префект претория, нарушаешь закон, либо ты не знаешь сам, что делает в Вероне твоя когорта! Но сенат на свой запрос получит иной ответ.

Икел глянул на сенатора с нескрываемой ненавистью. Он в самом деле не знал, зачем император потребовал направить когорту преторианцев в Верону. Но признаться в этом Корнелий Икел не мог. Потому что император может иметь тайны от префекта претория. А от сената — нет.

Почти все зрители уже заняли места на скамьях, и на лестнице никого не осталось. Элий направился к своей ложе. Клодий Икел смотрел, как сенатор, хромая, спускается по ступеням.

— О боги! Почему нельзя купить клеймо, чтобы этот хромой козел споткнулся и сломал себе шею, — прошептал Икел.

Вер не любил ждать своей очереди, как и Клодия. Он во всем был нетерпелив.

Гладиаторы разошлись по своим раздевалкам, в отстойнике остались лишь Вер и Кассий Лентул — молодой медик «скорой» из городской больницы. Он принадлежал к всадническому сословию, и на его форменной зеленой тунике и брюках была прошита узкая пурпурная полоса. Хотя он был молод, волосы надо лбом уже сильно поредели. Лентул носил очки. Лысина и круглые старомодные стекла делали его похожим на сельского медика. Вер отметил про себя, что среди его сверстников имя Кассий встречается часто. Незадолго до войны вышел фильм о трибуне преторианской гвардии, убийце сумасшедшего Калигулы. Кассий Херея в исполнении красавца Марка Габиния на многие годы покорил сердца юных римлянок. Впрочем, Кассий Лентул совершенно не был похож на мужественного Марка.

— На твоей медицинской машине тоже пурпурная полоса? — не скрывая издевки в голосе, спросил Вер у Кассия.

Тот отложил медицинский ежемесячник и с удивлением глянул на знаменитого гладиатора.

— Тебя это раздражает? Мой прапрадед был маляром, — светлые, чуть навыкате глаза Кассия из-за круглых очков недоуменно смотрели на Вера.

— А моя бабка была проституткой в одном из самых дешевых борделей Субуры.

«Уютное гнездышко». Может, слышал? И я даже не знаю, кто мой отец. В этом есть своя прелесть. Никто тебя не опекает и не досаждает нудными нравоучениями.

— Не обязательно говорить об этом, — попытался ускользнуть от напора гладиатора служитель Эскулапа.

— А почему бы и нет? Любой уважающий себя римлянин выставляет в атрии восковые маски своих предков. У некоторых их так много, что полки с масками занимают все четыре стены атрия. Когда я куплю себе виллу, в атрии будут выставлены только четыре восковые головы: прадед-носильщик, шлюха-бабка и моя мать — рядовой легионер специальной когорты Второго Парфянского легиона. Эта когорта называлась «Нереида». Может, слышал про такую? Кажется, они все погибли… вся когорта…

— Надеюсь, матерью своей ты гордишься? — сухо спросил Кассий.