Мечта, любовь и море (СИ)

  - Я сейчас, папа, - сказал он и побежал, снимая на ходу очки, к веранде, с которой ему навстречу так же устремилась Оля, красивая и миловидная брюнетка с длинной косой.

  В глазах девушки сверкали слезинки.

  - Ты что плачешь? - поздоровавшись, спросил ее Семен.

  - Нет, Сема, это дождик... - засмущалась она. - А у тебя глаз весь заплыл. Тебе очень больно?

  - Что ты... Я - будущий моряк... Все хорошо... - он нежно взял в свою большую ладонь легкую руку девушки. - Как мне трудно расставаться с тобой! Ты мне пиши, часто, часто пиши...

  - И ты мне шли письма... Как приедешь в мореходку, сразу дай весточку. Вот тебе обещанная моя фотка, - она протянула небольшую карточку. - Ты тоже, когда сфотографируешься в флотской форме, обязательно пришли мне свою...

  - Обязательно, Оля... Что-то и уходить не хочется...

  - Иди, - девушка робко поцеловала Семена в щеку. - Я буду очень скучать, - попятившись, прошептала она.

  - Я тоже, тоже буду... - испытав первый поцелуй девушки, со вздохом молвил Семен, надел очки и с печальной улыбкой на лице оставил дорогой для него двор.

  Отец с сыном прошли мимо кирпичного потрепанного временем сельского совета, на флагштоке которого приуныл мокрый бордового цвета флаг. А чуть дальше возвышался и привлекал взгляд приходской храм, над которым отрадно золотились кресты.

  - Давай-ка зайдем к отцу Павлу, возьмешь благословение на учебу, на новую жизнь, - сказал тихо сыну Захар.

  - Не знаю... - робко повернувшись и посмотрев на широкие окна сельсовета, прошептал Семен. - А-а они в мореходку не напишут?

  - Господь не допустит. Идем.

  Семен, взглянув еще раз на храм, последовал за отцом к небольшому белому домику, что ютился рядом с церковью. В прихожей их встретил седоволосый худощавый священник.

  - Проходите, проходите, мои дорогие, - пригласил он. - Наслышан, наслышан, Сема, о твоей мореходке. Хорошее дело. А почему ты в черных очках?

  - Да это у меня... - несмело начал Семен и снял "маскировку".

  - Настоящий моряк у тебя, Захар, - засмеялся игумен Павел. - Ничего, ничего, бывает... - А подойдя ближе к Семену, продолжил: - Ты, родной, не просто поступаешь в мореходку. Ты начинаешь новую взрослую жизнь. Рядом не будет ни папы, ни мамы, и многие решения тебе придется принимать самостоятельно. Знай: главное - всегда оставаться православным человеком и никогда не терять свое достоинство. Не делай никому того, чего себе не желаешь. Многие испытания у тебя впереди. Ведь неспроста говорят: кто в море не бывал, тот горя не видал.

  - Да я ему не раз об этом рассказывал, сам четыре года на эсминце служил, - не сдержался Захар.

  - Значит, ты, Сема, знаешь, какую дорогу избрал. Благослови тебя, Господь, - молитвенно сказал отец Павел и перекрестил юношу. - Помоги, Господи, вам в дороге.

  ***

  А дорога была неблизкой: Броды, Вильнюс, Калининград. На Южном вокзале столицы бывшей Восточной Пруссии Семен с отцом направились к кассе, чтобы взять билеты до конечного пункта - города Балтиморска. Там колыхалась извилистая разноцветная очередь, в хвосте которой остановились путники. Вдруг к ним подошел крепкого телосложения, одетый в широкие черные брюки и темно-синюю трикотажную кофту юноша с перебинтованной головой.

  - Твой друг по несчастью, - прошептал на ухо Семену отец.

  Что-то еще намеревался добавить Захар, но из середины очереди отделилась худощавая пожилая с добрыми глазами женщина. Она, поглядывая сочувственно на парня с покалеченной головой, обратилась к молчаливой толпе:

  - Люди добрые, пропустите афганца, он заслужил...

  "Афганец" хотел что-то возразить, но его покровительница уже бесповоротно организовала ему путь к узкому окошку кассы. Парень, засмущавшись, протянул потертый рубль. Тут кассир громко спросила, кто еще до Балтиморска, а то электричка скоро отправляется. Захар с Семеном прильнули к узкому окошку.

  - Я билет дам только сыну, у него документ... вызов, а вам, отец, туда нельзя - город закрытый, - объявила усталым голосом женщина.

  - Как? - отец смотрел то на кассира, то на сына.

  В его глазах Семен впервые увидел слезы и растерянность.

  - Ничего, папа, я сам доеду, - успокаивал Семен отца, а у самого по душе пронесся холодный балтийский ветерок, и он понял, что самостоятельная жизнь началась...

  2

  Перед растянувшимся в длину двухэтажным краснокирпичным общежитием мореходной школы, к которому примыкал такой же учебный корпус, выстроились в одну волнистую шеренгу новые курсанты. Всех их позвало сюда море, которого большинство парней и в глаза не видели. Перед будущими мореходами остановились в выглаженной форме капитана гражданского флота высокий и статный пожилой директор мореходки Виктор Кораблев и не обремененный годами, тучноватый, одетый в неопрятный серый цвета хмурого неба костюм преподаватель производственного обучения Максим Чижов.

  Среди юношей выделялись стоявшие вместе два парня: Семен Селянко и его новый знакомый Александр Руль. Не столько привлекали внимание их крепкие фигуры, сколько ссадина под глазом первого и перебинтованная голова второго - уже знакомого читателю "афганца".