Мечта на вешалке

— Да ладно, не парься. Об этом я тоже подумала. В общем, с утра я позвонила в редакцию передачи «Жди меня». Мы с редактором Нелей прикинули так и эдак и решили обратиться к тому самому брату Никите Сергеевичу, который в свое время пытался квартиру Ножкина прибрать к рукам. Он хоть и подлец, но не до такой же степени, чтобы знать, что умирает родной человек, и даже не попытаться ему помочь. Неля тут же созвонилась с Калининградом, и Никита Ножкин согласился ближайшим же рейсом вылететь в Москву и стать для брата донором. Он теперь большой человек у себя в городе, на следующий срок думает баллотироваться в мэры, и бесплатный пиар ему не помешает.

— Что-то я не поняла, — потерла я гудящий висок. — Брат Никита Сергеевич станет донором. Так при чем же здесь еще одна дочь Руслана? Я-то здесь с какого боку окажусь?

— Какая ты все-таки непонятливая, Гришечкина! — с досадой отозвалась Оганезова. — Ну как ты не врубаешься! Никита Сергеевич сначала вообще не хотел ввязываться в эту историю. Ну, знаешь, как обычно мужики начинают ныть: «А почему именно я?» да «А что, больше некого попросить, что ли?». В общем, открещиваясь от донорства, Ножкин-младший рассказал Неле, что много лет назад у его брата-механика была мимолетная интрижка с поварихой на корабле, женщина залетела от Руслана и вроде бы сразу же вышла замуж за боцмана, чтобы родить ребеночка в браке. Вот ты, Алиска, этим самым ребеночком и будешь.

— А что, нельзя приехать в больницу и прямо сказать: «Вот вам еще один донор, родной брат Руслана Ножкина Никита Сергеевич, которому нужен пиар». К чему весь этот огород городить с дочерьми поварихи? — Я никак не могла уяснить свое место в этом спектакле.

— Слушай, Гришечкина, ты правда дура или просто прикидываешься? — не на шутку осерчала Оганезова. — Как мы можем подставлять настоящего донора под удар? А вдруг Таганский все-таки осуществит свой коварный замысел и прибьет этого Никиту?

— Значит, — обиженно прищурилась я, — какого-то Никиту Ножкина из Калининграда тебе жалко, а меня, свою подругу, нет? Пусть меня, значит, убивают, зато Никита Сергеевич будет в целости и сохранности, потому что он, видите ли, донор…

— Да ладно, расслабься, кто тебя убьет-то? — отмахнулась Оганезова. — Я этого не допущу. И к тому же Никита Ножкин выдвинул обязательным условием донорства свою безопасность, поэтому-то мы и придумали версию с дочерью поварихи.

— Слушай, Оганезова, когда это ты все успела? — не удержалась я от колкости.

— Так время уже третий час дня, — кинула косой взгляд на часы Наташка. — Быстро собирайся, если хочешь поехать со мной в Семашко на трогательную встречу со своим так называемым отцом. Сейчас подъедет Неля с телевидения, и мы отправимся к лечащему врачу Руслана, чтобы обговорить все детали и сообща придумать, как больному про тебя врать будем.

— Подожди, Наташ, а ты что, хочешь, чтобы сам Руслан Ножкин ничего не знал?

— Про что не знал? — утомленно спросила Оганезова, словно я ее уже достала своей тупостью.

— Ну, про то, что я на самом деле не его дочь?

— Ес-стес-ствен-но! — по слогам отчеканила подруга, снимая очки и утомленно прикрывая глаза. — Руслан должен быть на сто двадцать процентов уверен, что ты — плод его с поварихой любви. И сейчас мы поедем разучивать твою легенду. Чтобы на каждый вопрос у тебя был готов ответ. И про отчима-боцмана, и про город Калининград, в котором ты никогда не была, и про то, как твоя мама Клавдия Перепелкина простила твоего папу Руслана Ножкина. Тогда и убийца поверит, что ты — еще один потенциальный донор. А раз поверит, то попытается тебя убить. Потому что Таганскому надо во что бы то ни стало расчистить себе пути к глупой и доверчивой Даше, наследству Кругловой и отдельному жилью в Москве.

— И как же меня будут звать? — хмуро осведомилась я.

— Валечка Перепелкина, — с пафосом произнесла Оганезова.

— Вот теперь понятно, — вздохнула я и смиренно пошла умываться.

* * *

О том, что меня могут по-настоящему убить, всерьез я как-то не задумывалась. И поэтому, когда приоткрыла глаза и в темноте увидела белеющее надо мной лицо своего убийцы, не поверила в реальность происходящего. Но чужие руки неумолимо приближались к моей шее, и я, обмерев от ужаса, лишь слабо пискнула:

— Помогите!

И тут же зычный голос Штефана Юлианыча, который в ту ночь спал на красном диване, спросонья гаркнул:

— Ах ты, паскудник такой, к девке незамужней полез! Ион, ты, что ль, шалишь?

Раздался пронзительный вскрик, вспыхнул свет, я увидела перед собой искаженную страданием бледную физиономию и тут же зажмурила глаза, отказываясь верить увиденному…

События, предшествовавшие этой полной драматизма сцене, развивались следующим образом. В больницу имени Семашко мы приехали только в шестом часу вечера. На Ярославском шоссе, как всегда, были глухие пробки, но редакционный микроавтобус довольно шустро прорубался по трамвайным путям и тротуарам. Веселый водитель травил анекдоты, серьезный мужчина, оказавшийся братом Руслана Ножкина Никитой Сергеевичем, насупив брови, всю дорогу сосредоточенно молчал.