Мечта цвета фламинго

– Ну… я же еще не замужем, а на улице жарко, – пыталась отшутиться Лялька. – И потом… сейчас так модно.

– Мало ли что модно! – почему-то рассердился Давид. – Мне это совершенно не нравится!

– Разве тебе не нравится моя фигура? – все еще улыбаясь, спросила его девушка. – Видел, как вон тот мужичок на меня посмотрел?!

– Вот это-то как раз мне и не нравится! – взревел Давид. – Я же вижу, как все встречные мужики похотливо щурятся!

– Уж не хочешь ли ты надеть на меня паранджу? – начала сердиться и Лялька.

– При чем тут паранджа? Я веду речь о нормах приличия…

– То есть ты считаешь, что я нарушаю какие-то там дурацкие нормы? – перебила его уже взбешенная Лялька. – А кто их установил? А судьи кто? Вон те тетки в носочках и вязаных кофтах? – и она кивнула на двух женщин в длинных, до щиколоток, бесформенных платьях в мелкий цветочек, с надетыми поверх них грубой вязки кофтами. – А я не хочу подчиняться их нормам! Понятно тебе?

– Может, ты и мне не захочешь подчиняться?

– А с чего ты взял, что я буду тебе подчиняться?

– Но… ты же согласилась стать моей женой!

– Да если бы я знала, что ты разведешь такой домострой, то никогда не согласилась бы!

– Значит, не согласилась бы?

– Конечно, не согласилась бы!

– Ты можешь еще забрать свое слово назад!

– И заберу!

– Ну и забирай!

– Ну и забираю!

Лялька опомнилась только тогда, когда разъяренный Давид впрыгнул в остановившийся возле них автобус и уехал куда-то в сторону, противоположную Караванной улице. Он не звонил ей три дня. Лялька совсем расстроилась. Она решила, что подождет еще один день, а больше ждать ни за что не будет, потому что все его слова – вранье, потому что он ее не любит, раз так долго не звонит и придирается к ее одежде. Ближе к вечеру этого последнего назначенного себе дня она даже съездила с Павликом Тарасовым, явившимся ремонтировать компьютер, на пляж, а потом и на дискотеку в «Дюну». Она видела, что Тарасов очень хорош собой, не хуже своего папочки, чувствовала, что очень понравилась ему, но весь вечер мечтала только о том, как она придет домой, а ей позвонит Давид. Когда мать сказала, что Давид звонил, радости ее не было предела. Она тут же схватила аппарат, спряталась с ним в ванной, позвонила Давиду сама и с ходу заявила, что готова ради него надеть паранджу и даже шубу с валенками в тридцатиградусную жару. Давид в ответ просил прощения, говорил, что его гнусное поведение продиктовано жуткой любовью к ней, что он ревнует Ляльку ко всему Петербургу сразу, но все-таки будет теперь изо всех сил стараться держать себя в руках. Они говорили и говорили, просили друг у друга прощения и захлебывались в любовных признаниях. Нет… Даже и тогда ничего странного в его поведении не было… Она была уверена, что он любит ее…

Лялька вспомнила, как они познакомились. Мамин начальник, приятный мужчина со шкиперской бородкой, прошлым летом решил отпраздновать свой день рождения на природе, а именно: на своей даче в Вырице. Лялька ехать отказывалась, но мать настояла. Она говорила, что один день дочь должна ей пожертвовать, потому что они с сотрудниками договорились взять с собой детей.

– Я не ребенок, мне не десять лет, – сказала тогда Лялька.

– Дело не в возрасте, – ответила Нина. – Мы просто решили отдохнуть по-семейному. Все-таки работаем вместе уже много лет, и всем хотелось бы посмотреть, как вы все выросли с тех пор, когда на «Петростали» устраивали для вас новогодние елки.