Мечтать не вредно

– Ага, – многозначительно протянул Лешенька. – Была вот у этого жмурика тоже подруга. Теперь с простреленной башкой лежит. Ты бы, Элька, была осторожнее!

– Пошел ты, Маркел, – грубо выругалась Эльвира и дернула Пенса за руку. – Пойдем отсюда! С Маркелом можно только одну минуту общаться, потом он становится вреднее радиации!

Она вытолкнула Пенса в коридор под насмешливый и многообещающий взгляд Маркела и, хлопнув дверью, прислонилась к стене.

– Ух, – выдохнула она. – Просто кошмар. Лучше бы убили этого козла, честное слово! Может быть, мне скосить под маньяка и пришибить его самой?

– А за что ты его ненавидишь? – спросил Пенс.

– За дело, – коротко и ясно ответила Эльвира. И в этот момент сверху, стуча высокими каблучками, спустилась такая фемина, что у Пенса перехватило дыхание.

Такой красавицы он никогда еще не видел в жизни!

* * *

Выпив чай, я умиротворенно откинулась на высокие подушки и отдалась приятным размышлениям о моих несчастьях.

Глаза я закрыла, старательно рисуя перед мысленным взором, как я, такая несчастная, бреду по городу, в дождь, с начинающимся воспалением легких, в то время как Пенс наслаждается жизнью в объятиях этой профурсетки Эльвиры! Наконец, измученная, с температурой под сорок, я вползаю в подъезд, и там меня и находят наутро, как бедненькую девочку со спичками.

Конечно, теперь начиналось самое приятное в моих фантазиях. Боль и позднее раскаяние Пенса. Его хриплые рыдания, которые сотрясали его тело, и слезы, капающие прямо мне на лицо. «Я белая птица, теперь я на воле».

Как я перешла через зыбкую границу, отделяющую явь от сна, я уж и не помню.

Только вот оказалась я почему-то во Франции, на стогу сена, а рядом со мной сидел Вийон, причем рожа у него была точь-в-точь как у Филиппа.

– Что ж это ты, мать моя? – осведомился он на безукоризненном русском. – Почему замуж за меня не захотела?

Я от изумления уставилась на него и спросила:

– Ты Филипп?

– А какая тебе разница? – ухмыльнулся он. – Теперь мы с твоим Филиппом равны.

Вокруг нас почему-то носились какие-то клочки бумаг, и, ухватив один из них, я ничего не смогла разобрать.

– Слушай, – спросила я у поэта, прикинувшегося по неизвестным мне причинам вором Филиппом. – Ты знаешь, кто его убил?

– Кого?

Вот зараза! Делает вид, что не знает, о ком я говорю.

– Филиппа, – смиренно повторила я.

– Тебе это важно? – лениво покусывая травку, спросил он, смотря вдаль затуманенным взором.

– Конечно, иначе ведь обвинят меня!

– Мы не имеем права сообщать имена. Но если ты прочтешь мою подсказку…

Он встал.

– Подожди! А подсказка?

– У тебя мозги есть? – поинтересовался он, начиная таять, как Чеширский Кот. – Вот и найди ее сама…

И исчез.

Почему-то вдруг в тишину вторгся пронзительный голос, который рыдал и требовал какого-то ребенка, и я проснулась.

Орали в телевизоре, из кухни пахло котлетами, а мама переговаривалась с Лариковым.

Мир незыблем, а Вийон мне приснился.

Может, и приключение с Волковым тоже?

Я потянулась к магнитофону и задела книжку, лежащую рядом. Она раскрылась и упала на пол.

Чертыхнувшись, я подняла ее с пола. «Вийон. Баллады».

Я машинально прочла:

– «Мне из людей всего понятней тот, кто лебедицу вороном зовет».

«Ничего себе подсказочка», – усмехнулась я.

Но что-то в этом было. Я опять вернулась взглядом к строчкам.

«От жажды умираю над ручьем,

Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя».

Нет, не это.

Я перелистнула страницу. Быстро нашла ту строчку.

Лебедицу – вороном.

Странно, что же он имел в виду?

Со вздохом закрыв книгу, я посмотрела в зеркало и крутанула пальцем у виска.

Честное слово, Сашенька! Нельзя же так серьезно относиться к снам и фантазиям!

* * *

Ее светлые волосы были распущены по плечам, а осиная талия перетянута широким ремнем.

– Привет, – сказала она, немного разочаровав Пенса голосом. Голос у нее был довольно неприятный. – Пришли соболезновать нашему семейству?

– Ты-то в нем с какого перепугу? – агрессивно осведомилась Эльвира.

Красавица не удостоила Эльвиру взглядом – она была слишком занята Пенсом.

– Кстати, меня зовут Елена, а вас?

– Сергей, – смутился он.

Эльвира дернула его за руку. Елена хмыкнула.

– Ты боишься, ангелочек? Я его не уведу, не бойся…

– Пошла ты, – выругалась Эльвира. – Что ты, что Маркел – ходячие дурные предзнаменования. Надо запретить вам появляться в приличном обществе!

Елена на Эльвирины слова отреагировала неожиданно. Резко схватив ее за шею, она развернула ее лицом к себе и прошипела:

– Послушай, ты, принцесса наследная! Молчи, а то я расскажу, как сначала вы со своей новой подругой ночью выходили из кабинета Филиппа, а потом вместе удирали отсюда! Поняла?

Эльвира побледнела, прижавшись к стене, а Елена совершенно спокойно улыбнулась, провела пальчиком сначала по своим, а потом по Пенсовым губам и нежно промурлыкала:

– До встречи, красавчик!

После чего растаяла в проеме дверей, подобно видению, оставив Пенса и Эльвиру в некоторой растерянности.