Мечты Энни

— Вряд ли это можно назвать срочным делом, сестренка.

Энни решила говорить прямо.

— Крис сказал, что ты выглядишь подавленной, словно у тебя депрессия. Я забеспокоилась… Ты что, пьяна? Твой голос звучит как-то странно.

— Крис не знает, о чем говорит, — безразличным тоном сказала Мари. — Нет, я не пьяна, просто устала. Я только что приняла таблетку снотворного.

— А зачем тебе таблетка снотворного, если ты устала?

— Ради бога, сестренка. Я сейчас не в настроении вести подобные разговоры.

Последовала пауза, а затем Энни мягко сказала:

— В чем дело, Мари?

Наступила еще более продолжительная пауза, и Энни, услышав сопение, поняла, что сестра плачет.

— О Энни, — прошептала Мари. — В прошлом году я сделала еще один аборт. Это случилось как раз во время съемок фильма в Испании. У меня была совсем небольшая роль, но кто знает, во что она могла вылиться. А после этого у меня началось сильное кровотечение, поэтому пришлось удалить матку.

— Мари, милая, ну почему же ты не рассказала мне об этом? Мне невыносимо думать о том, что ты находилась в больнице в полном одиночестве.

— Тебе хватает и своих проблем, связанных с детьми и работой в этой пресловутой торговой палатке.

— О, так ты, оказывается, читаешь мои письма?

— Я перечитываю их снова и снова, сестренка. Возможно, когда-нибудь я и отвечу на них.

— Тогда я, наверно, умру от удивления… Сестренка, почему бы тебе не приехать домой?

— Надеюсь, ты не хочешь сказать, чтобы я приехала навсегда, — холодно произнесла Мари.

— Разумеется, нет, — поспешно сказала Энни, хотя именно это она и имела в виду. — Приезжай, когда у тебя будет отпуск. Ты в настоящий момент работаешь?

Сестра вздохнула.

— Я получаю пособие. После удаления матки мне посоветовали три месяца отдохнуть, однако у меня есть работа в летнем лагере.

— Но это же здорово!

— Мне придется отказаться от своей комнаты. Думаю, я смогла бы немного погостить у тебя, а уже потом отправиться в Скегнесс.

Мари приехала с двумя чемоданами. Энни пришла в ужас от ее внешнего вида. Хотя ее сестра выглядела не так уж и плохо, когда была накрашена, однако без макияжа ее кожа была серой. Мари с трудом выносила присутствие детей и проводила много времени в постели.

Майк купил родителям машину, поэтому Дот с Бертом несколько раз приезжали повидать свою неугомонную племянницу. Во время первого посещения разговор коснулся воспоминаний о тех годах, когда они все вместе жили в Бутле.

— Я часто думала, что ты моя мать, — с задумчивым выражением лица сказала Мари тетушке Дот. — Переезд на Орландо-стрит стал для нас тяжелым ударом.

— А я в основном вспоминаю о том, как Дот швырнула чашку о стену после того, как подгорел крем, — вставила Энни.

— Я хорошо помню тот день, — сказал дядюшка Берт. — Тогда лило как из ведра. Потом пожаловал отец О'Рейли, и мне пришлось встать с постели.

— Точнее, отец Хинан, — поправила его Дот.

— А вот и нет, милая, это был отец О'Рейли.

— Я прекрасно помню, что это был отец Хинан.

— На самом деле, — сказала Энни, — это был отец Мэлони. Ты его так и не увидел, дядюшка Берт. К тому времени как ты спустился вниз, он уже ушел.

То утро стало поворотным моментом в ее жизни, ярко запечатлевшимся в ее памяти.

Когда Мари поднялась по лестнице в ванную комнату, Дот шепнула:

— С ней все в порядке? Выглядит она ужасно.

— Мари просто слегка переутомилась, — сказала Энни.

— Дот ужасно выглядит! — заметила Мари, когда они, проводив гостей и помахав им на прощанье рукой, вернулись в дом.

— С чего ты взяла? Она такая же, как и раньше. Ее лицо практически не изменилось, на нем нет ни единой морщинки.

— Да, но она ходит, прихрамывая, словно старушка, и еще — почему она весь вечер размахивала руками?

Энни засмеялась.

— У нее артрит, только и всего. Она делает специальную гимнастику. Ты же знаешь Дот, она обязательно победит свой недуг.

— Неужели его можно победить? Я всегда думала, что если уж эта хворь начинается, то остается навсегда.

Сильвия была на седьмом месяце беременности. Однажды днем она, неуклюже передвигаясь, пришла вместе с Сиси и Жасмин. Сиси с нежностью обняла Мари.

— Я по-прежнему считаю тебя своей дочерью.

Сильвия, стоя за спиной матери, скорчила гримасу, Энни же сделала вид, что ничего не заметила. Присутствие Сиси сносили в Ормскирке лишь потому, что она присматривала за Жасмин, пока Сильвия отдыхала. Теперь Сиси придется сидеть с обоими детьми, когда их мать найдет очередную работу. Эрик, само великодушие, всецело поддерживал решение жены.

Мари была очарована Жасмин. Девочке исполнилось почти два годика. Она была красивым ребенком с блестящими черными волосами, короткой челкой и кудрями на висках. Бархатные карие глаза загадочно сверкали из-под длинных ресниц. Энни никогда не могла понять, было ли это детское озорство или же малышка владела каким-то тайным знанием, возможно, сокрытым в глубине ее души. Мари сидела на траве и терпеливо показывала ей, как сделать венок из ромашек.

— У Сильвии есть все, так ведь? — заметила Мари после того, как гостьи ушли.

Энни резко взглянула на нее. В голосе сестры послышалась зависть.