Мечты о женщинах, красивых и так себе

Ах Флоренс, Флоренс, что касается отрубевидного шелушения моей папулезной пустулезной оспы, сообщи об этом медику. Обсыпь меня, Флоренс, фиалковой или крахмальной пудрой. Оботри меня винным или коньячным спиртом. Гляди, как лакмус удручен моим недержанием. Положи меня на надувной матрац. Приподними меня чуть-чуть. Приспусти подстилку. Приподними фиксирующую повязку. Видишь, я дышать не могу от рвоты. На языке — гадость, кишки сведены судорогой. Я раздражителен в обращении. Я терпеть не могу, когда меня тревожат. Я не переношу свет. Кто-то заметил, что руками я хватаю простыни. Это конец. Дыхание останавливается на полчаса. Volens nolens я спускаю все под себя. Мое лицо не просто бледно, оно стало мглистым. Я обильно потею. Я постепенно угасаю. Я умираю в конвульсиях. Оберни меня, ох, оберни меня в паклю или корпию. Дважды перевяжи пуповину. Помести меня во фланелевый чехол, делай это бережно. Лучшая в мире бутылочка — с каучуковой соской. В полтора года, не раньше, начинай кормить меня мясным пюре и легким пудингом. У меня сап в третьем или четвертом поколении, очень утомительно, а ягодицы болят в отсутствие изумрудного стула. Дай мне кумыса и манны и поставь обильную клизму из Revalenta arabica. [224]Оберни меня в стерильную простынку. У Мамы, увы, пигментация маммы, clavus hystericus, [225]

фантомная опухоль, ложная боль, два чана молозива, бели и белый болевой флебит. Она домашняя прислуга с бледным лицом. Осторожно узнай о ее лохиях. Кельнской водой воздай фараонову ласку ее соскам. Оботри вымя глицерином или белладонной. После маленького приятного ужина с сыром, вином и напитками покрепче меня обнаружили храпящим в сидячей позе, руки обнимают колени, [226]голова увеличена, живот раздулся, мой симпатичный родничок широко раскрыт. Остается только одно: сделай мне горячий компресс из терпентина. Кровать трясется, и я синею. Я пытаюсь выпить кипятка из носика чайника. Убери подставку для инструментов, флеботомы, ножи, лезвия, кюветы, стерилизационные коробки, подкладные судна, катетеры, зонды, проволочные петли, щупы, ранорасширители, помпы, бистури, уголь, зажим Аллингама, не забудь о зажиме Аллингама, [227]

и шприц Хиггинсона. [228]Спеленай меня, ох спеленай меня суровым полотном. Телефонируй хирургу Бетти, Болсбридж, два с хвостиком. [229]

Гляди, пот у меня желтый, гляди, как он пачкает пеленки. Гной доброкачественный — желтый, сладковатый и тусклый. Губкой быстро сотри с меня ночной чахоточный пот. Стерилизуй акупунктурные иглы для родимых пятен, у меня их пять. Вытри его мягкой тряпочкой, положи в стакан, предложи ему немного молока, посоли его чуть-чуть, и он извергнется, прополоскай его немного, и он снова это сделает. Нанеси немного пироксилинового коллодия из «Британской фармакопеи». Смажь меня костяным маслом. Сильно сожми мои ступни, все-таки не слишком сильно, поверти пальцы ног во всех направлениях, разотри малые мышцы, разотри большие мышцы, сожми мои ноги, по отдельности, сильно проведи рукой вверх, помассируй мышцы оченьсильно, массируй, постукивая, поколачивая и поглаживая, пощипли весь живот, сожми живот обеими руками, сильно вдави брюхо аж в толстую кишку, будь тверда во всем, пощипли мне спину, несколько раз промчись рукой вниз — фьюить — вдоль расщелины позвоночника, прокатись по ягодицам, покрой синяками сгибающие мышцы, отдубась разгибающие мышцы, заверни меня в шерстяное одеяло и оставь лежать. Помазание оспенным язвам, и — угадай, в какой руке спрятано! — покрытый горгонзольным лаком я испускаю дух. Вперед, на седьмое небо.

Кроткая, ее прелестное белое лицо смотрит в сторону, грудь и живот выдаются вперед, — она сносила его насмешки с какой-то противовоздушной бдительностью, и от этого, пока он, стискивая мочевой пузырь под щегольским плащом, тащился по Тюильри к остановке А1 бис, ныне — АА, [230]

его подвижные губы кривились в усмешке. Водители трамваев хихикали, глядя, как я с трудом переставляю ноги в надежде, что Венеция разрешит мою жизнь. Mes pieds. Mes larges pieds. Aux cors sempiternels. [231]Очень изящно. Очень умно и проницательно. Голгофа на демпферах. Кон… стан-ти- но. пель. С.М.Е.Р.А.Л.Ь.Д.И.Н.А.Р.И.М.А. Как долго, о Господи, как долго это тянется. Nicht ktissen bevor der Zug halt.

— Это скверный диалог, — произнесла она с горечью. — Бог мучил меня всю жизнь, — добавила она с замечательно поясняющим жестом, — нельзя так говорить с Офелией. Почему ты ешь эту Sauladen, [232]пытаясь быть самим собой? Такой малиш, — ухмыльнулась она, — я далжна засмеяца.

Не поворачивая головы, не изменив позы, она резко лягнула его свитком.