Мечты о женщинах, красивых и так себе

Увы, кондуктор был тугодум, он был ирландец, звали его Хадсон, и ему недоставало остроумия кокни. Он мог бы отпустить замечательную шутку насчет Грин-стрит, но не сделал этого, шанс был упущен. Гораздо позже, вечером, когда он размышлял о происшествии, правильный ответ (или один из подходящих ответов) все-таки пришел ему в голову, и так, по крайней мере, он обзавелся приличным анекдотцем для сослуживцев из депо. Слишком поздно. Белого Медведя опять не удалось прищучить.

На пути обратно, в бешенстве печатая шаг, отягощенный сумкой, он не преминул жестоко отчитать страдающего расходящимся косоглазием служителя Королевского клуба автомобилистов, небольшого роста мышиной внешности создание, бывшего военного, известного членам клуба под именем Дик Мертвый Глаз. Учтивым жестом Дик просил пешеходов отступить на шаг, дабы автомобили, за въезд и выезд которых он нес ответственность, могли беспрепятственно покинуть гараж. Для человечка это был час пик. Белый Медведь оказался среди пешеходов, он был одним из пешеходов.

— Черт бы тебя драл, — зарычал он, — что мне, всю ночь здесь стоять?

— Простите, сэр, — сказал Дик, жестом призывая его отступить, — это мой долг.

— К чертям собачьим твой долг, — ревел Б. М.

— И вас, сэр, — сказал Дик.

Белый Медведь приподнял свою сумку.

— Ах ты, проклятый наглый сукин сын. — Пена выступила у него изо рта.

Дик стоял на своем, он выполнял свой долг.

— Если вы тронете меня хоть пальцем, — только и заметил он через плечо, — я привлеку вас к суду.

В нашем сумрачном городе, что числится или числился седьмым согласно западной статистике, подобные безобразные сцены не редкость. Люди, занимающие, подобно Белому Медведю, высокое положение в обществе, люди большой культуры, люди чтимые и ведающие в Городе ответственными делами, снисходят до брани с ничтожнейшими из поденщиков. Ушла патрицианская надменность, ушла, как мы склонны думать, вместе с Гарнизоном.

[384]Подлый пес научил огрызаться подлого хозяина — рык, лизоблюдство, вой, поднятая лапа: обычная копротехника. И все мы псы во псократии единодушных непристойностей.

(Преувеличение. Диккенс.)

Впрочем, мысль, к изложению которой нам представляется целесообразным приложить теперь некоторые усилия, состоит в том, что мы не сожалеем об уходе Гарнизона из Замка. Вовсе нет. Мы не настолько глупы. Благодаря этому счастливому изгнанию мы заново открываем свой древний ирландский клин. [385]И уж тем более мы не склонны предполагать, что псарня — это сообщество менее утопичное, чем овчарня, или курятник, или садок, или монастырь, или любое другое естественное или стилизованное место размножения. Если эти или схожие termini могли бы предоставить нам точку, любую точку, разве не были бы мы повинны в ad quem? [386]

Однако мы не можем не сознавать, после всех этих трудов, что для ad диетуже слишком поздно. Черт побери, разве мы потерпим глупцов в нашем полку?

Итак, con moto, [387]нельзя терять ни минуты, а то скука захлестнет нас, мы прибываем к точке, которую следует назвать отправной — a quo, [388]ею не побрезговал бы и Ватто, не ради нас самих, мы остаемся там, где есть, но ради нетерпеливых молодых социологов, которых среди нас предостаточно (Меррион Pay, Портобелло, св. Мария, далее passim), [389]и в особенности ради тех нескольких серьезных молодых людей, которые не забыли поразительную фразу парижского ученого — повелителя тех, кому не терпится высказать свое мнение, — бородатого и доброго малого: нужно начинать перечитывать Прудона или, пожалуй, нужно сызнова начинать читать Прудона. Ему всего лишь нужно поместить себя в средоточие, всего лишь подпоясать похотливые чресла, этому пылкому политико-социальному, психо-научному все вынюхивающему исследователю, и с Blick этой, так сказать, Punkt, ему откроется замечательный вид: французские провинциальные городки, Пять городов, Твид, эмиграция на запад, итальянская община, увы, быстро тающая, тяжелая участь крестьянина в современной Европе, великолепный декаданс великих городов на западе (и на востоке, насколько нам известно), продажа и покупка рабочей силы на рынке и ее складирование в тавернах. И т. д.