Мечты сбываются...

За ужином мы обсуждали планы на ближайшие два дня. Пора было сворачиваться, и нужно выбрать первую пару дежурных. По приблизительным подсчётам в ближайшие два месяца клиента ждать не стоило. Коровник грузится каждые десять дней. Городской кластер – приблизительно раз в два месяца, пустырь и того дольше. Умник мне сказал, что он почти не мерцает.

Тамара нянчилась с ребёнком.

– Какая хорошенькая…

– Леший, скажите, что будет с малышкой?

– У нас в стабе есть хороший детский приют. Но её, скорее всего, быстро удочерят, она иммунная, и при заполнении документов это будет указано. Так что, всё с ней будет хорошо. Я смотрю, она вам пришлась по сердцу? Почему бы не оставить её себе?

– Нет, что вы. Я уже совершенно не в том возрасте. Да и не место ребёнку тут. Я не смогу за ней уследить и случится беда. Нет. Однозначно, нет. Пусть малышка живёт в безопасном городе, с нормальными родителями.

Все сидящие за столом уставились на женщину. Леший даже приподнял брови:

– О чём вы говорите, Тамара? Разве вы не собираетесь ехать в Парадиз?

– Нет, конечно. Я останусь тут. – Твёрдо, безапелляционно заявила Тамара. – Что я там буду делать, в этом вашем Парадизе? У меня нет ни семьи, ни дома, я абсолютно никого, кроме вас, не знаю.

– Вы можете поехать в Институт. Там вас примут с распростёртыми объятиями и обеспечат всем необходимым. Это целый город науки, профессоров, врачей, академиков. Там рай для вас, Тамара.

– Нет, Леший, спасибо. Но я предпочитаю остаться тут. И позвольте мне самой решать свою судьбу. Мне несказанно повезло очутиться, как вы говорите, в этом ужасном мире. Жизнь дала второй шанс. Она избавила меня от однообразия, от рака почек и даже от надоевшего до зубовного скрежета мужа. Я не собираюсь возвращаться к старой работе. Нет. И ещё раз нет! Я могу быть вам очень полезна тут. Кому-то надо следить за домом, приводить в чувство спасённых, готовить еду и многое другое, на что у ваших дежурных просто не будет времени. К тому же, я квалифицированный медик, и случись какая оказия… в общем, я думаю, мы друг друга поняли, – наградив Лешего твёрдым взглядом, не терпящим отказа, она продолжила безмятежно тетешкать ребёнка.

– Мням, ням, ням, дааа, – пожевав воздух, крякнул командир, охреневши глядя на борзую бабу. – О, как…

– Да-а, братан, так в оборот тебя ещё не брали… – неопределённо дёрнув щекой, посочувствовал другу Прапор.

Тишину нарушила Лена:

– А меня, вы тоже в приют сдадите?

Мужчины за столом переглянулись, предчувствуя очередной женский бунт.

– Я тоже могу быть очень полезной. Я не лентяйка, не нахлебница, я не буду обузой. – Лена смотрела на молчащих мужчин. – Я много чего умею. И женскую работу делать и мужскую…

– Леночка, дело не в том, какую работы ты умеешь делать, понимаешь, – Леший постарался как можно мягче объяснить ребёнку, – у нас очень серьёзная группа, и в ней нет места детям.

– А, как же Аби? Он же тоже в вашей группе, почему тогда вы его не сдали в приют? Он ведь ребёнок.

Мужчины вновь переглянулись.

– Аби – сын нашего друга. Покойного друга, и он отличный стрелок. Он уже полноценный боец. Не сравнивай его с собой. – Прапор раздражённо вновь дёрнул щекой.

– Я тоже умею стрелять. – Лена не сдавалась даже под тяжёлым взглядом Прапора, который, буквально, сверлил её.

– Ты, девочка, кажется, меня не понимаешь, – жёстко чеканя каждое слово, говорил Прапор, упершись костяшками в столешницу, подавшись чуть вперёд. – Мы тут не по банкам стреляем. Мы стреляем по людям!

– Я могу попасть человеку в глаз на расстоянии в пятьсот метров. Я стреляла в людей! Я могу убивать! Возьмите меня в группу на испытательный срок, вы не пожалеете, обещаю! – Отчеканила Лена, не отводя глаз от Прапора.

Его брови резко взлетели на лоб, и лысая голова напомнила вдруг шкуру шарпея.

– И, где же ты, милое дитя, умудрилась так лихо пострелять? – Голос Прапора стал вкрадчив, как у змея Каа, он продолжал буравить девочку взглядом.

Та не отводила глаз, смотрела твёрдо и прямо:

– Моя мама была егерем на одном из отдалённых участков тайги. Бывало, приходилось учить браконьеров. Иногда они устраивали целые облавы. Моя мать снайпер, подполковник в отставке, спецназ, антитеррор. У меня и бабуля снайпером была в Советском Союзе, по горячим точкам покаталась хорошо. И прабабушка в войну Отечественную. Мама говорит, это наследственное, талант. Ещё я следопыт, мать научила.

– Династия, значит… угу… – голос Прапора смягчился, напряжение спало, он сел на место, налил в кружку чаю. Поставил чайник и сказал:

– Завтра утром я посмотрю, как ты стреляешь, девочка.

* * *

Больше двух метров роста, косая сажень в плечах, длинные, по плечи косматые волосы, стянутые кожаным ободком и не менее косматая борода с двумя косичками на варяжский манер – человек шёл медленно, размеренно делая широкие шаги. Рядом, чуть более торопливо его сопровождал лысый, хмурый мужчина, голова которого едва достигала плеча здоровяка. Друзья увлечённо беседовали.

– Что, Прапор, сделала тебя девчонка?! – Леший медленно шёл рядом, довольно улыбаясь в косматую бороду.