Мечты сбываются!

- Что ты со мной делаешь? – горько проговорил он. – Зачем я встретил тебя на свою голову? Мне следовало бы залепить уши воском, а еще лучше привязать себя к матче корабля, чтобы никогда больше не поддаваться искушению быть рядом с тобой…

Я возмущенно всплеснула руками и зло уставилась в его глаза.

- Дэвид, тебе не кажется, что это уже слишком?! – я встряхнула головой, и одернула спадающую на глаза рыжую прядку. – Да, я имела глупость, прийти сюда и объясняться в любви. Ты отшил меня. Разве я так сильно донимала тебя? После Армазонки прошло почти полгода, разве я потревожила тебя за то время? А после признания прошел почти год. И ты сам начал искать встреч со мной! Я избегала тебя, как могла, а ты пришел мне руки выворачивать! Оскорблял последними словами! По-моему, это я, зря повстречалась с тобой!

Я замолчала, и он отступил немного.

- Столкерк подыскивает новую актрису. Как ты мне это объяснишь? Из-за меня все-таки уходишь из проекта?

- Он сам тебе не объяснил? – удивилась я.

- Он, так же как и ты, молчит и увиливает от ответов. – Кейт, сейчас разговор не о нем, а о нас! В тот вечер, я поступил ужасно. Я был пьян и нес чушь. Сделал тебе больно. Прости меня. Мне очень жаль, что всё так вышло.

Я утвердительно кивнула, боясь поднять на него взгляд.

- Это всё, что ты хотел сказать?

- Да.

- Я пойду тогда…

- Да...

Я развернулась и направилась, было, в сторону двери.

- Нет, подожди, - кинулся ко мне Дэвид, - почему я все время несу ахинею, вместо того чтобы сказать главное…

- Ну же! Говори! – потребовала я, после того, как он замолчал.

- Я люблю тебя! – глядя мне в глаза, всё так же продолжая держать за плечи, прошептал он.

- Любишь меня? – только и смогла произнести я от удивления. - Как друга?

Он отрицательно покачал головой,

- Как коллегу? – тот же жест, - как…

- Как мужчина может любить женщину… - тихо проговорил он.

Я недоверчиво уставилась на него во все глаза:

- Но ты же говорил, что…

- Я был дураком, - перебил он. – Испугался твоей любви, ответственности, пойми, я всю жизнь стремился к свободе, к легким, необременительным отношениям, а тут – ты! Такая серьёзная, да еще по уши влюбленная в меня… Я не хотел тебя использовать, не хотел ранить, поэтому и придумал ту чушь.

Меня бросило в жар от возмущения. Руки чесались, хотели от души влепить ему пощёчину, а потом еще одну и еще.

- Ты… ты! – зашипела я от злости, - ты даже не представляешь ту боль, которую ты заставил меня пережить своим враньем! Ты – жестокий! Ты – страшный человек! – меня, наконец, прорвало, слёзы одна за другой, стекались на дорогой паркетный пол. – Я выживала ради тебя! Возвращалась с того света! – прокричала я. - А ты, оказывается, солгал мне! Не хочу больше тебя видеть! Знать не хочу! Уйди из моего сердца! Убирайся из моих мыслей!

Я развернулась, и поспешила к выходу. Он кинулся ко мне, сгреб в охапку, я вырывалась и сопротивлялась изо всех сил, но он был намного сильнее, и с легкостью подавлял все попытки сопротивления.

- Кейт! – выкрикивал он, - Послушай, Катя! – настоящее имя, произнесенное им, заставило меня остановиться. – Катя! Постой! – он отпустил меня, нежно касаясь лица подушечками пальцев. – Вот так, успокойся. Катя, я всё равно тебя не отпущу не поговорив. Давай выдохнем и присядем.

- О чем нам еще разговаривать? – возмутилась я, но разрешила подвести себя к дивану и сесть.

Он сел прямо на стол, оказавшись напротив, решительный, настроенный на победу.

- Расскажи мне о себе.

Глава 56

- Зачем? Неужели тебя это интересует?

- Конечно! В сети о тебе мало информации, разве что о спасении мальчика, о происшествии в сериале, да о замужестве. Расскажи мне, как ты жила раньше, в Тирославии, чем занималась, о чем думала?

Я медленно покачала головой. Что я здесь делаю? Замужняя женщина, ждущая ребенка, в доме чужого мужчины. Я беспристрастно всмотрелась в такие знакомые, миллионы раз разглядываемые в журналах и на экране черты лица.

Вместо кумира, сияющей, далекой, недосягаемой звезды, передо мной сидел обычный мужчина средних лет. Морщинки, не замазанные фотошопом, прорезали его лоб, лучились в уголках глаз, бороздили, подернутые щетиной щеки, черные, словно вороное крыло волосы, серебрились на висках, футболка его была мятой, и не первой свежести, джинсы, заношенные до дыр, обтрепались на стыке с пыльными, сбитыми ботинками.

С его-то деньгами и положением в обществе, он мог бы сверкать, словно ограненный бриллиант, а он выглядел чуть получше, какого-нибудь, бездомного нищего. Раян, постоянно одетый с иголочки, не считая концертного образа, никогда бы не позволил себе ходить так, как Дэвид.