Мечты сбываются!

Я открыла дверь и спокойно вошла в квартиру, как будто и не уходила отсюда никуда. Быстро распахнула все окна, проветривая затхлое помещение. Прошла в ванную, где в корзине, покрывшиеся грязью и паутиной, все так же валялись смятые портрет Дэвида и вырезка из журнала. Стряхнув с них пыль, и любовно расправив, я отнесла изображения обратно к стеклу серванта. Дэвид, всё же был частью моей жизни, и неправильно было вот так выдирать его из сердца. Основательно убравшись, застилая старую кровать простынями, раздобытыми в недрах шифоньера, я размышляла о свободе.

Свобода стала для меня самым ценным в жизни. Свобода выбора. Познав жизнь, теперь я могла заняться чем угодно: саморазвитием, самопознанием, помощью другим. Знала ли я себя раньше? Нет. Любила? Едва ли. Дэвида знала, своих героинь и героев – знала, а себя, нет. Теперь мне предстояло познать самого главного человека в жизни.с Саму себя.

Кумир лишил меня всего. Даже подруги у меня не было ни одной. Совершенно одинокая, свободная, без семьи, детей и друзей, очарованная странница, отыскавшая золотое руно и разочаровавшаяся в этом. Вот кем я стала, когда осуществились самые заветные мечты.

Лучше бы черный джип с посольскими номерами ехал тем утром по другой улице. Тогда я, целая и невредимая, спокойно бы закончила университет и сейчас ходила бы на работу… Впрочем, что мешает мне сделать это теперь? Надо лишь получить диплом и постараться навсегда забыть странное приключение на чужой земле.

Завершив дела дома, я, поймав такси, отправилась в парк у подножия Копейских гор. Водитель всю дорогу как-то странно на меня поглядывал, вероятно, узнал, но так и не заговорил.

«И, слава Богу, что не заговорил», - вздохнула про себя я.

И вот, я стояла там, где всё начиналось, в конце декабря – мистической для меня даты. Солнце садилось за острую пику. Ветер трепал мои отросшие русые волосы.

Вот он, момент истины. Солнце вот-вот скроется отсюда и появится там, в городе Ангелов, где по-прежнему живет мой кумир. Мужчина моей мечты, которая, вопреки всему, стала реальностью.

- Он придет, - шептала про себя я. – Да, он придет, не может не прийти.

И что будет дальше? Мы слишком свободолюбивые создания. О да, мы одиночки по своей природе, и лучшее что мы можем сделать друг для друга – не сближаться.

Никогда.

Сохранять дистанцию.

Любить на расстоянии, изредка пересекаться взглядами.

Не надо портить это удивительно эфемерное чувство грубым общением.

Ни к чему нам эта встреча.

Не испытав радости от неё, мы никогда не почувствуем всей горечи расставания!

Я зажмурилась и кожей ощутила чье-то присутствие за спиной. Чьи-то ладони опустились на мои глаза. Я прикоснулась к этим ладоням, боясь обернуться и увидеть кого-то другого вместо Него. Пусть это будет Он! Вопреки всему сказанному, Боже, пожалуйста, пусть это будут Его руки! Пусть, я так и буду стоять, надеясь, что рядом со мной мой любимый.

Эпилог

Сардал

Двадцать лет после рождения

Аэропорт обволакивал его гомоном тысяч людей и гулом самолетов. Надвинув посильнее кепку на глаза, Дэвид продвигался в толпе к паспортному контролю. Ему во что бы то ни стало надо было попасть в город. За несколько часов до этого, будучи летящим в небе, ему привиделся сон.

Где-то высоко в космосе, в пространстве и пустоте, висели каменные лабиринты, а в них, словно муравьи в потревоженном муравейнике, сновали встревоженные люди. Но вот, среди всех незнакомых лиц, он увидел её. Катя стояла в растерянности, в непонимании озиралась по сторонам. Она не видела его. Лишь одиноко, потеряно, не уворачиваясь от ударов и пинков, задевающих её мятущихся людей, смотрела впереди себя.

Она о чем-то напряженно думала, и лицо ее начало постепенно светлеть – словно она вспоминала о чем-то важном. Теперь её радостные глаза смотрели прямо на Дэвида.

Он подбежал к ней и взял её за руку.

- Пойдем, я выведу тебя отсюда! – он потянул её по узкому проходу, пробивая им путь среди толпы. – Где это мы оказались? – обернулся он и чуть не вскрикнул от удивления.

Ведь сжимал он не нежное девичье запястье, а испещренную вздувшимися венами сухую, словно пергамент, дряблую руку.

Дэвид очнулся, покрытый холодным потом. Это была сардальская колдунья, напророчившая ему славу и любовь поклонниц. Как он мог про нее забыть? Хотя, не удивительно, прошло уже почти три десятка лет с конца их единственной встречи. Он должен ее увидеть и спросить, что ему делать дальше. Само проведение направило его в Сардал.

Пройдя паспортный контроль, он рысцой, понесся к стоянке такси – ведь время транзита было мизерным.

- Садись, - на корявом санглийском произнес обрадовавшийся водитель.

Дэвид прожил в Сардале пару лет, прежде чем его семья переехала в город Ангелов, и теперь со светлой грустью рассматривал город своего детства. Такси ехало медленно, постепенно угождая в пробку.

- Всё! Часа три теперь простоим! – с досадой хмыкнул водитель.

- Мне через два вылетать! – Встревожился Дэвид.

Он открыл дверь и вылез из машины. С ужасом оглядел километровый затвор и сел обратно.

- И что теперь делать?