Мед и яд любви

Вклад и разлад.

А где в союзе пылкого и нервического то самое тонко, которое рвется? Где лежит самое уязвимое место их близости? Не там ли, где у Златы О. и ее мужа? «Он старается всех улучшить; жестко гнет свою линию; я вынуждена все время обороняться от него, отстаивать свой покой; оба не уступаем, и получается у нас — коса на камень».

Если это на самом деле так, то зачинатель разладов — он: он просит улучшений, а ей они не по душе; он предлагает, она отвергает, он настаивает на своем, она отстаивает себя. Возникает позиция не сотрудничества, а соперничества, не дружеской близости, а враждебного отдаления.

Впрочем, чей вклад в разлад больше, сказать, видимо, трудно. Ясно, что равновесие в их отношениях нарушают его «рацпредложения». А если они хороши? Если они могут спасти детей, жену, семью от жизненных бед? Тогда, выходит, к разладам ведут не его выдумки, а ее враждебность к ним? Или то и другое вместе?

Если это так, то у них странное — и незавидное — положение. Он ведет себя как создатель каких-то вещей, она — как браковщик, контролер ОТК, причем все, что он выпускает, она бракует. Он упорно не хочет сменить свою продукцию, она упрямо не хочет принимать ее, и оба не хотят сойти с этих тупиковых рельсов.

Может быть, чья-то позиция лучше, полезнее? Судить об этом трудно, но кое-что предположить — по письму и по анкете — можно. Вспомним разницу между упорством — созидательной настойчивостью — и упрямством — настойчивостью разрушительной, со знаком минус. Здесь, видимо, правда лежит больше на стороне мужа.

Другое дело — как он стоит за свою правоту. Пусть даже его цель верна, но способ, которым он ее добивается, неверен. Его цель остается чужой для чувств жены, ее чувства относятся к ней как к врагу, который лишает ее спокойствия, мешает жить. Выход тут, видимо, один — искать, стараться, чтобы цель мужа стала и ее целью. Только тогда масса энергии, которая идет у нее в оборонительное упрямство, переключится на улучшение детской жизни и ее отношений с мужем.

На каждом шагу перед каждым из нас встает исключительно сложный вопрос — о средствах и цели, об их запутанной связи. Давно уже ясно, что цель совсем не оправдывает средства, потому что плохие средства убивают самую хорошую цель. Средства, наверно, должны быть по цели, в рост цели, потому что именно от них зависит высота цели. Как только самая человечная цель начинает внедряться нечеловечными средствами, она тут же вырождается, становится бесчеловечной.

Поэтому самое главное в жизни, самое мучительное — не поиск целей, а поиск средств, поиск тех способов, которые могут не уронить высоту цели, а сохранить ее. Это касается всего в жизни — от самых крупных социальных вопросов до самых незаметных мелочей в личной жизни.

Под игом Марса.

В чем самое слабое место нервического темперамента? Пожалуй, в том, что у него короткое нервное усилие, быстро устающие нервы. Долгое и ровное напряжение ему не по плечу, его выносливость ослаблена, сопротивляемость невелика. В борьбе с тяготами жизни нервические могут от этого сбиваться на линию наименьшего сопротивления, идти не там, где лучше, а там, где легче.

Им может не хватать цельности характера, единства поступков, той последовательности, к которой больше всего стремится пылкий. Их могут не особенно беспокоить собственные противоречия, они не вдаются в них, мирятся с ними. Далекие цели часто еле маячат, брезжат для них сквозь туман времени, их психологией гораздо больше правят сегодняшние компасы.

Они часто драматизируют жизнь, видят ее чернее, чем она есть: обычно так ощущают жизнь — и себя самих — нервические-дистоны. И близкие люди, и они сами кажутся им хуже, чем на самом деле. (Кстати, Злате О. стоило бы проверить, не слишком ли темной краской она рисует для себя мужа.)

Нервические-синтоны (созвучные, унисонные), наоборот, склонны приукрашивать жизнь, себя, близких. Все вокруг — и они сами — кажется им лучше, ярче, радужнее, чем на самом деле. В личной жизни это, кстати, так же хорошо, как плохо в общественной. Розовое зрение нервических-синтонов родственно здесь радужной оптике любви.

А минусы пылкого, какие они? О главном из них уже говорилось — бульдожья хватка, таранный напор на близких, лобовое проламывание сквозь запутанные дебри личных отношений. Пылкий часто стремится не развязывать узлы, а разрубать их, не обходить препятствия, а брать их штурмом или осадой.

Его управляемая возбудимость может стать чересчур управляемой, слишком прирученной — он может с холодной пылкостью гнуть свою линию и не видеть, как это больно близким. Активность его нервов может еще больше усиливать бездушие его поступков. Желая сделать близким лучше, он делает им хуже и не замечает этого.

Впрочем, активная целеустремленность пылкого становится изъяном только в одном случае: когда ею правит Марс. Да и защитное упрямство нервического вредит в семье только тогда, когда оно идет от Марса.