Медальон инквизитора

Вскоре коридор вывел ее на другую лестницу, которая вела не вниз, а наверх. Поднявшись по ней, Оксана оказалась перед очередной дверью, которая, к счастью, не была заперта. За этой дверью снова оказалась лестница, на этот раз самая обычная. Оксана сбежала по ней вниз, распахнула дверь и оказалась в типичном питерском дворе – не совсем колодец, но мрачный двор, в который солнце заглядывает редко, из зеленых насаждений имеется только чахлое деревце неизвестной породы, в углу ржавеет чудом доживший до наших дней «Запорожец» да стоят несколько помойных баков.

К этим-то бакам с непостижимым изяществом шел высокий старик в длинном пальто.

Выход из двора был в той же стороне, и Оксана невольно устремилась навстречу старику с мусорным пакетом.

Хоть было темно, внешность его показалась ей знакомой, однако момент был не самый подходящий для возобновления контакта. Оксана уже почти разминулась со стариком, но тут она увидела в арке двора большую черную машину, и рядом с ней – полноватого человека в дорогих очках с тонкой позолоченной оправой, того самого, который не так давно допрашивал ее вместе с Константином...

Оксана метнулась назад и едва не сбила с ног старика с мусорным пакетом. При этом она оказалась с ним лицом к лицу и узнала Андрея Михайловича – пассажира поезда Москва – Петербург, с которым она столкнулась в ту роковую ночь, а потом виделась в полиции после первого допроса. Это было... всего лишь вчера, а кажется, что очень давно...

– Это вы? – выпалила она удивленно.

– Это вы? – проговорил он в один голос с ней и, проследив за ее затравленным взглядом, схватил Оксану за плечо и потащил к подъезду – не тому, из которого она только что выбежала, а к более представительному, с металлической дверью, оснащенной домофоном.

Оксана не сопротивлялась – по непонятной причине она сразу почувствовала доверие к Андрею Михайловичу.

Старик открыл дверь подъезда электронным ключом, втащил Оксану внутрь и с удивительной для своего возраста прытью поднялся на третий этаж. Отворив обитую старомодным дерматином дверь, пропустил Оксану вперед.

Только когда оба они оказались в квартире и дверь была заперта, Андрей Михайлович обратился к Оксане:

– Извините, что я столь бесцеремонно обошелся с вами, но, как я понял, вас преследуют, так что времени для соблюдения этикета у нас не было. Впрочем, если я ошибся – примите мои извинения...

– Нет, Андрей Михайлович, вы не ошиблись, – проговорила Оксана, отдышавшись. – Меня действительно преследовали... Я чудом смогла сбежать, но едва не напоролась на человека из той же банды, так что вы встретились мне очень своевременно, и я вам благодарна...

Оксана сама удивилась, как старомодно и церемонно она выражается – видно, заразилась этим от Андрея Михайловича. Он посмотрел на нее очень внимательно, и Оксана увидела себя его глазами – без пальто и без куртки, волосы растрепаны, руки грязные, сапоги в пыли. Однако если он и удивился, то не подал виду.

– Ну-ну, не стоит благодарности! – старик приветливо улыбнулся. – Это я вам должен быть благодарен: в моей жизни редко случается что-то интересное, а тут я смог почувствовать себя полезным. Мне даже показалось, что я помолодел. Кроме того, я как раз собирался пить чай, а делать это в одиночестве так грустно... Так что если вы ко мне присоединитесь – будем считать, что мы квиты.

– С удовольствием выпью чаю! – Оксана ответила улыбкой на улыбку. – Это именно то, что мне сейчас нужно!

– Вот и отлично! – Старик проводил Оксану в просторную круглую комнату, обставленную красивой старинной мебелью.

По стенам висели гравюры в изящных рамках, на самом видном месте – портрет маслом женщины с красивым благородным лицом. На низком комоде красного дерева красовались фарфоровые безделушки и табакерки, в центре комнаты стоял круглый столик на гнутых ножках, рядом с ним – два кресла с резными подлокотниками.

В одно из этих кресел хозяин усадил Оксану, прежде чем отправиться на кухню за чаем.

– Я могла бы помочь вам, – проговорила Оксана в его спину. – И вообще, мне кажется, мы могли бы выпить чаю на кухне... это как-то привычнее, уютнее...

Старик остановился в дверях, обернулся.

– Никогда не ешьте и не пейте на кухне! – произнес он с таким выражением лица, как будто Оксана нанесла ему смертельное оскорбление. – Это просто неприлично, моя дорогая! – В следующую секунду он смягчился и добавил: – А за предложение помощи я вам признателен, но пока вполне в состоянии обслужить и себя, и своих гостей, так что уж позвольте старику показать, на что он годен!

С этими словами он величественно удалился.

Из кухни доносилось звяканье, бульканье и другие звуки, наконец Андрей Михайлович появился в дверях, толкая перед собой сервировочный столик.

На этом столике стояли две большие чашки темно-синего фарфора, такая же сахарница, серебряная вазочка с печеньем и конфетами, старинный хрустальный графинчик с темно-золотистой жидкостью и две маленькие рюмки.

Переставив все это с каталки на круглый стол, старик сел рядом с Оксаной и приветливо проговорил: