Медальон Распутина

Максим Максимович смел снег со ступенек, поднялся на крыльцо, вставил ключ в замочную скважину. Обычно после большого перерыва ключ поворачивался с трудом, приходилось приподнимать дверь, но на этот раз замок открылся на удивление легко. Как будто его закрыли только вчера, а не три месяца назад.

В доме было еще холоднее, чем на улице. Пока протопишь печку, пока дом хоть немного прогреется… хорошо, что жена не поленилась, приготовила термос с кофе.

Не хотел он ехать на дачу — что там зимой делать, — но жена настояла. Хотела проверить, как там да что… ну, с ней спорить — себе дороже. Опять же, им, как пенсионерам, проезд бесплатный…

Нинель Ивановна вошла в комнату, поставила на пол сумку с продуктами, повернулась к холодильнику…

— Максим! — проговорила строгим деревянным голосом. — Я тебе сколько раз говорила — холодильник нельзя оставлять закрытым! Там, небось, плесень развелась! Теперь мне полдня его отмывать придется… на холоде-то…

— Нинуля, — плаксивым голосом возразил Максим Максимович. — Что ты такое говоришь? Само собой, открыл я этот клятый холодильник! Что же я, не понимаю?

— Открыл, да? А это что? У меня что — глаз нет? Я что — не вижу, когда он закрытый?

— Ну, Нинуля, наверное, он как-нибудь сам захлопнулся! От сквозняка или еще отчего…

— Отчего, интересно? Или я тебе не говорила, что нужно стул приставлять? Приставил бы стул, так никакой сквозняк… а так мне отмывать его придется!

С этими словами Нинель Ивановна открыла дверцу холодильника, на всякий случай задержав дыхание…

И тут же, не издав ни звука, сползла на пол.

— Нинуля, ты что? Тебе плохо? — Максим Максимович кинулся к жене, похлопал ее по щекам. Когда это не помогло, вытащил из сумки бутылку минеральной воды, откупорил, плеснул на лицо жены, приговаривая:

— Нинуля, да что же с тобой… как же я теперь… сюда, небось, и «Скорую» не вызовешь…

Нинель Ивановна хрипло выдохнула, села, вытаращив глаза, уставилась на мужа безумным взглядом и воскликнула:

— Кто эта женщина?

— Что? — пролепетал Максим Максимович удивленно. — Что с тобой? Ты бредишь, Нинуля? — Он проверил рукой лоб жены — нет ли у нее жара. Жара не было.

— И нечего на меня переводить стрелки! — сквозь зубы процедила Нинель Ивановна. — Еще раз спрашиваю — кто эта женщина? И не пытайся меня обмануть!

— Да о ком ты говоришь?

Максим Максимович проследил за взглядом жены, повернулся к открытому холодильнику…

Первым делом ему бросились в глаза лиловые ирисы на желтом фоне. Совершенно неуместные на промерзшей зимней даче.

И только потом он увидел лицо с широко открытыми глазами.

Лицо молодой женщины.

Впрочем, с некоторых пор Максиму Максимовичу казались молодыми все женщины до пятидесяти лет.

На улице Карбышева на стоянке машин было совсем немного — время рабочее, все по делам разъехались, а здесь обычно люди только вечером паркуются.

— Привет! — услышал Лебедкин из ближайшей машины. — Заждались уж тебя.

Из будки показался сторож — немолодой мужичок с кривыми ногами, в старой меховой ушанке, причем одно ухо торчало вверх, как у старого барбоса.

— Чего такое? — недовольно заверещал он. — Машина в угоне, что ли? У меня все дела в порядке.

— Тихо, дед, не паникуй раньше времени! — повернулся к нему Лебедкин. — Ты лучше честно скажи, что про эту машину знаешь? Видел ее раньше?

— Первый раз она сюда встала.

— Кто она?

— Да баба эта, хозяйка!

— Давай по порядку.

— Да что там… ну, дней пять назад… у меня точно там все конкретно записано, — мужичок махнул рукой в сторону будки, — подъезжает «Шкода» эта, она, то есть хозяйка, спрашивает, можно на временную стоянку? Ну, раз места есть, я и разрешил. Мне-то какая разница? Заплатила она за неделю — и отчалила.

— Как отчалила? На какой машине?

— Пешком. А куда пошла — я без понятия.

— А с ней в машине никого не было?

— Не-а, сама за рулем, в машине никого.

— А вещи у нее какие были?

— Да никаких. Сумка дамская, как у всех. — Сторож неопределенно пожал плечами.

— Ладненько. Слушай, ты иди к себе, а мы тут аккуратненько машинку вскроем, осмотрим и уйдем.

— А ежели у ней чего-нито пропадет, а мне отвечать? — нахмурился сторож.

Лебедкин подумал, что ничего ценного хозяйка в машине наверняка не оставила, судя по всему, просто ее бросила и уж всяко в ближайшее время за ней не вернется.

Но настырный сторож не отставал.

— Ладно, смотри тут сам.

— Да я и машинку вскрою быстрее вас!

И правда, сторож отключил сигнализацию мигом и открыл дверцу бесшумно.

— Ты, дед, в молодости угонщиком, что ли, был? — восхитился один из парней из ГИБДД.

— А вот это не твое собачье дело! — всерьез обиделся сторож. — Кем я был и что делал, тебя не касается!

— Ну ладно, мы тогда уж поедем, вот как раз на аварию вызывают, дед сам машину закроет!

— Уж как-нибудь, — буркнул сторож, — руки у меня из нужного места растут…

Как только Лебедкин заглянул в салон машины, он сразу понял, что ничего путного он тут не найдет. Салон был абсолютно пуст, стерильно чист и пах хвойным освежителем воздуха.

Да, правильно отметила Дуся еще в квартире — жена Херувимского была женщиной аккуратной.