Media Sapiens. Повесть о третьем сроке

Я смотрю на себя в зеркало, потом на ведущего на экране. Мы очень разные, да что там, мы являемся полными антиподами и представляем разные сферы. Только особый прищур и огоньки в глазах делают нас похожими. Я знаю, что эти огоньки в глазах – отличительная черта работников медиа. Они возникают то ли от постоянного отблеска софитов, то ли от того, что все информационщики знают больше, чем остальные простые смертные. Интересно, замечают ли это другие? Или только я? Или, может быть, мне просто очень хотелось бы, чтобы этот огонёк был только в глазах коллег? Я не знаю.

Кстати о коллегах. Позвольте представиться, я работник Средств Массовой Информации (иезуитское название, вам не кажется?). Если выражаться профессиональным языком – я медийщик. Очень приятно. Понимаю, что вам не совсем приятно или совсем неприятно. А мне как раз приятно оттого, что вам неприятно. Вот такая тавтология.

Если вы не поняли, то я вам сейчас в двух словах объяснил суть СМИ. Или медиа. Создание информационного поля. То есть вроде бы я сказал сейчас ерунду, а получилась довольно интересная конструкция. Клево? Вот этим я и занимаюсь. Я копирайтер. Иными словами, я пишу то, что этот придурок по CNN вам озвучивает. Точнее, не он, а ему подобные. Ну, на самом деле среди тех, для кого я пишу, есть много хороших и умных людей (им-то я в основном и помогаю), но иногда приходится работать и для «говорящих голов». Профессия копирайтера – самая важная (это вам любой медийщик скажет, ну или почти любой). Потому что копирайтер рождает тексты. Посему мы – этакие демиурги СМИ. Ибо в начале было слово. А уж потом появился телевизор. Это из Священного Писания, если помните.

Помните такое? Да? Вы опять попались. Потому что в Писании было только про «слово». Про телевизор я от себя добавил. А получилось так, будто в Писании эти строчки были рядом. Именно такое, аудиовизуальное ощущение, правда? Я же говорю, это медиа. Врубаетесь?

В общем, здравствуйте. Я – работник СМИ. Сам я никогда таким образом не представляюсь. Конечно, есть среди моих коллег люди, которые подходят к вам вплотную, жмут руку и говорят замогильным голосом «Я работник СМИ». С таким трагичным пафосом, помните, как в этом фильме про войну? Где герой остался один против дивизии немцев и вышел им навстречу со словами «Я – русский солдат». Эти тоже говорят подобными голосами. Откуда только трагизм неясно. От чересчур больших зарплат? От сострадания простым смертным, коим недоступны большинство земных благ? Да ещё и визитку тут же всунут, посмотрят в глаза, удостоверясь, что вы её прочли. Требуют уважения к себе, суки. А на ваши письма по электронной почте будут отвечать двумя словами. Половина письма – название позиции, два слова – сам ответ. Как министерские бюрократы.

Ну, это не про меня. Я стараюсь быть ближе к людям. Так сказать, «строить свою работу не бюрократическими методами, а основываясь на живом человеческом контакте», как сказал доктор Геббельс. А он знал, как общаться с людьми. Основная проблема нашего общества – отсутствие умения общаться с людьми. Нет её, живой человеческой связи. Не умеем.

Моя последняя мысль тут же находит подтверждение в реальности. Звонит мобильный, и вместо «Доброе утро» или дружелюбного «Антон?» я слышу вечно недовольный голос офисной секретарши Тани:

– Дроздиков, ты уже на работу едешь, я надеюсь?

– Доброе утро тем не менее, – отвечаю я, стараясь быть как можно более вежливым.

– Не уверена. Тебе ещё долго ехать?

– Ну, всё зависит от пробок… Я ещё хотел заскочить… Дай прикинуть. Я буду через, – но договорить она уже не даёт.

– Ты будешь через полчаса в кабинете Гордеева. Он звонил мне час назад, сказал, что вызывает тебя срочно.

– Но я через полчаса…

– Это твои проблемы. Все, пока. У меня вторая линия.

– Скотина хамская – бросаю я в трубку после того, как абонент отключился.

Судя по всему, начался пожар. Я быстро-быстро, перебежкой ниндзя, начинаю метаться по квартире, напяливаю на себя костюм, на ходу проверяю кошелёк и пропуск и ломлюсь вниз, к машине. Какая же муха Гордеева укусила? Вроде бы все дела уже закончились, Новый год днями. Или я что-то пропустил?

Отъехав от подъезда, выруливаю за угол дома и чуть не втыкаюсь в мусоровоз. Я отчаянно давлю на сигнал, потом опускаю стекло, высовываю голову и кричу:

– Убери машину! Ты всю дорогу занял, придурок!

Ноль эмоций. Я вылезаю из-за руля, подхожу к мусоровозу и рывком открываю водительскую дверь:

– Блядь, ты чего не слышишь, урод? Я на работу опаздываю из-за твоей помойки!

– Антох, ты чего, с похмелья, что ли? – из кабины на меня смотрит добродушная физиономия Васи из второго подъезда. – Чего орёшь-то, я сам проехать не могу.

Я смотрю вперёд и замечаю раскоряченную поперёк дороги «девятку», из-за которой не может проехать Васькин мусоровоз.

– А кто это так машину бросил? – интересуюсь я.

– Да, телка какая-то. Бабки у подъезда сказали, что у неё в квартире сигнализация сработала, менты приехали, вот она и ломанулась.

– Ясно… и давно?

– С полчаса. Да сейчас выйдет, погоди.

Сзади начали сигналить.