МЕДИАНН №1, 2019

Хуже всего была бессмысленность содеянного. Если резню в замке Кобаяши можно было хоть как-то привязать к человеческой логике, то здесь.

Льюис остановился. Логика? Какая к дьяволу логика в деле, если замешано колдовство? Пора завязывать с мышлением человека из двадцатого века. Пора обратиться к иным знаниям. И, раз уж господин Сато был здесь, Льюис Арктур точно знал — у кого он сможет получить доступ к этим знаниям.

Она стояла под плакучими ивами, у пруда во внутреннем дворике. Черный жакет, черная юбка — все мокрое насквозь, потому что зонта у нее не было. Льюис остановился под крышей веранды.

— Норико.

Она обернулась.

— А, господин страж из Римского дома. Спасибо.

Льюис покачал головой.

— Не благодари. Днем я сделал то, что мог. Но я ничего не могу поделать с тем, что происходит по ночам.

Японка обхватила себя руками, поморщившись от холода.

— Я тоже бессильна. То, что происходит — этого просто не может быть. Это невозможно, понимаешь?

Лейтенант промолчал.

— Все обереги были усилены. И не только мной. Всеми, кто хоть что-то понимает в магии. Любого екая это должно было просто испепелить. Уничтожить в один-единственный миг.

— Но ничего не сработало, так?

Норико покачала головой.

— Ничего. Чтобы это ни было, оно прошло сквозь все барьеры.

— А если это все-таки человек? Чародей с уникальной силой и талантом?

Японка невесело усмехнулась.

— Ни один человек на такое не способен. Да и не только человек. Я не знаю, какой силой должен обладать екай

или какая-нибудь тварь из преисподней, чтобы вот так тратить десятки и сотни душ.

— Белые мотыльки. Сожженные души.

— И чем дальше, тем больше он их сжигает. Как будто в его власти — настоящий сонм чужих жизней. Но. Это возможно, если где-то было крупное сражение. Тварь могла бы подпитаться там. Собрать жизни павших. Вырасти на заемной силе.

Сонм душ. Или. Вихрь?

— Дай-ка я угадаю. В последнее время в Медианне не было ни крупных войн, ни по-настоящему кровавых сражений.

Японка кивнула.

— Смерть тут обычное дело. Но даже в Приграничье. Стычки уносят жизни сотен людей и нелюдей. Но не в одном месте. И не в одно время. И. удерживать души, пить из них силу — это под силу далеко не каждому екаю. Души рвутся на свободу. Постоянно сопротивляются. Значит, екай исключительно силен. Настоящий господин сотен душ.

— Скорее уж десятков тысяч душ. И много таких тварей ты знаешь?

— Совсем немного. И все они наперечет. И вряд ли хоть одна из них способна годами копить души. Чтобы вот так, в один миг их растратить.

— И все же мы говорим не о том. Пытаемся догадаться, откуда оно взяло силу. А лучше подумать, каким образом оно попало в город и почему нападает именно на ваш квартал.

Норико пожала плечами.

— Если это существо умеет удерживать такое количество душ, то оно может попросту завернуться в них, как в защитный кокон.

— Но… — японка вдруг помрачнела. — Это все равно не объясняет, почему чародеи префекта не заметили таких искажений силы.

Не заметили. Или не захотели заметить.

— А причина? Почему оно нападет только тут?

— Екай всегда старается довершить то, что он не успел доделать при жизни. или будучи еще простым смертным. Возможно, он мстит? Я не знаю.

Значит, месть. Что ж. Причина не хуже прочих. А если сопоставить некоторые факты. Догадка буквально обжигала мозг лейтенанта.

— Извини.

Норико посмотрела на него с недоумением.

— Извини, но мне надо бежать. Проверить. кое-что. Одну мысль. Надеюсь, что времени хватит. И если что — найди способ со мной связаться. До наступления новой ночи.

— Но… я даже не знаю, как тебя зовут!

— Льюис Арктур. Лейтенант Кэмбридширского полка. Гайджин и пришлец.

Еще раз взглянув на кипу книг, папок и блокнотов, Льюис вздохнул и устало потер слезящиеся глаза. Лейтенанта мутило, он чудовищно устал, но он не мог, не имел права останавливаться сейчас. На кону были жизни. И. чьи-то души? Что происходит с теми, чья суть воплотилась в белого мотылька? Поднявшись с неудобного стула, он подошел к окну. Окно выходило во внутренний двор-колодец околотка. Судя по тому, что как раз сейчас туда въехал черный фургон со скрещенными ликторскими топориками, какая-то часть его ночных идей сейчас исполняется. По правде говоря, до последнего момента Льюис не был уверен в том, что ему удалось убедить префекта. Там, на улице борделей и игорных домов, Клавдий смотрел на него, словно на безумца. Несколько раз переспрашивал, зачем все это понадобилось. В открытую сомневался в здравом рассудке своего подчиненного. А потом, буркнув что он отдаст необходимые распоряжения, зашагал к своему автомобилю. Предложить подвезти до участка Льюиса патриций как-то забыл. И вот теперь.

Дверь в кабинет распахнулась без стука.

— Надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. — Клавдий Маенус, несмотря на безупречно сидящий мундир и длинную патрицианскую родословную, выглядел еще хуже, чем ночью. Лицо префекта осунулось, а красноте его глаз позавидовал бы даже настоящий альбинос.

— Не знаю, по правде говоря. Несколько мыслей крутятся в голове.

«И далеко не все я бы хотел сейчас озвучивать».