МЕДИАНН №1, 2019

Мальчики в эти россказни про призраков особенно не верили. На деревенских-то с городскими война накатывала только время от времени, как морской прилив: а вот сыновья полка полноправно бороздили этот кровавый океан. И знали о нем гораздо больше. Не видали они в военных походах никакого Косаря, и его Дикой Охоты не видали тоже. На войне было много страшного, да только все ужасы эти — от людей.

Впрочем, и совсем не верить не получалось. В какой-то мере вера на войне защищала: неважно, в Бога верить, в черта или в Косаря с эскадроном призрачных рейтаров. Так что не совсем прав был старый Йохан, призывая от всякой веры отказываться. Если глядеть на все, что творилось вокруг, взором чистого разума — так ведь недолго тронуться.

— Да ну его, Мир. пошли уже на праздник. Чего застыл? Пошли, говорю!

Они побрели по деревенской улочке дальше, поддерживая пошатывающегося Эрвина. Там, на небольшой площади, весело переливались звуки лютен, звучало нестройное многоголосье. Парни с девушками пустились в лихой пляс, да и плотно сложенное мужичье не отставало, увлекая за собою нескладных старых жен. Простонародные кавалеры обходились без куртуазных обычаев: они надевали на головы избранницам венки из полевых цветов, и тем скрепляли союз — на этот вечер, по крайней мере. Что уж там дальше станется, едва ли кто-то загадывал.

А над деревней полыхал закат. По всему небу Всевышний расплескал яркие цвета, небрежно намалевав разводы кистями, которые обмакнул в краски разных оттенков красного и оранжевого. Казалось, что это вовсе и не закат — а просто небо все в огне, словно павший город. Будто и Небесные чертоги взяла штурмом какая-то армия. Может быть, Косарь со своей Дикой Охотой?

В мальчиках нетрудно было узнать военных — всякому с первого взгляда понятно, что не деревенские. И по яркой одежде, и по коротким клинкам на поясах, да и по общему виду. Но на их появление никто внимания не обратил.

Зато самих юных солдат это веселье с пряным привкусом помешательства захватило мгновенно. Наверное, уж очень хотелось как-то забыться. Лица, вихрем проносящиеся мимо в незамысловатом крестьянском танце, явно отдавали безумием. Выражения их напоминали страшные гравюры в городских книгах: смех искажал черты совершенно неестественно, улыбки вытягивались криво. Голоса сливались в шум вовсе не деревенского праздника, а шабаша на Лысой Горе.

Дитмар тут же пустился танцевать. Его подхватила какая-то веселая девчонка в цветастом сарафане: мальчик тому сопротивляться и не думал, что совсем неудивительно.

— Эка он лихо, ты глянь-поглянь! — искренне рассмеялся Эрвин, на мгновение забыв о своей ране.

— Ну! Авось, и нам с тобой чего. ну. это.

Мирослав слов толком не подобрал, но Эрвин и так прекрасно понял, о чем его друг говорит. Ребята много чего из взрослой жизни успели попробовать, оказавшись в полку. А вот с девушками-то пока не вышло. Что мальчишек вполне естественным образом огорчало, особенно учитывая четкое ощущение, что до завтра-то можно и не дожить.

Так что очень, очень хотелось все успеть поскорее. А то поздно будет.

Мирослав помог Эрвину присесть возле изгороди. Тот нынче в танцоры явно не годился, а потому настали у его друга душевные терзания. Вроде бы и самому Мирославу охота было поскорее влиться в водоворот танца: но и Эрвина одного бросать тут — как-то не по-товарищески.

Эрвин быстро прочитал эту мысль на растерянном лице друга.

— Да ладно тебе. Иди, веселись! Я не пропаду тут. Честное слово.

Мирославу неловко было сразу согласиться на такое предложение, но Эрвин настаивал. В конце концов едва ли не пинком погнал он своего друга в тигель всеобщего веселья. А сам устроился поудобнее — так, чтобы рана не слишком болела, и принялся наблюдать.

Больше наблюдал за закатом, чем за веселящимися людьми. В небе, охваченном огнем, виделось нечто куда более завораживающее. Пугающе красивое. Что-то такое, помнится, чувствовал мальчик, тогда еще церковный служка, в родном городе — подле огромного собора. Тот, вонзающийся в небо острыми шпилями, грозящий сверху жуткими фигурами горгулий, был устрашающе величественен.

Но собор был создан людьми: небо, творение Господа, превзойти он никак не мог. Откуда-то издалека доносился гром.

II

Лагерь в поле, ясное дело, не годился на полноценную замену королевскому дворцу — но его все равно пытались сделать соответствующим статусу августейшей особы. В центре ставили роскошно украшенные шатры, внутри них — такую же мебель, как в столице. И даже путь к монаршему шатру устилали коврами, укладывая их прямо на траву.

Рыцари в прекрасных доспехах, красочных гербовых сюрко, с искусной работы нашлемными фигурами, выстроились в идеальном порядке.

— Король идет! — гаркнул фельдмаршал.

Отборные воины вытянулись по струнке, звякнув латами. В их гербовых цветах преобладали красные, желтые, оранжевые цвета: теми же красками было нынче окрашено и закатное небо. Будто полыхало.